Ферритовое небо надо мной
стекает, переплавленное, сталью.
Железом бьёт по городу прибой,
в расписанное бежевой эмалью.
Но долго ли я выдержу прилив
холодных дней, чеканного мороза?
Ещё хоть раз увижу ли в отлив,
как в озере купаются стрекозы?
Всё это далеко, как первый шаг,
за временем, сгоревшим в листопаде,
где выел душу русский андрофаг,
от голода в своём самораспаде.
Ферритовое небо подо мной
ушло в асфальт измученной дороги.
Я нежно трогаю его своей рукой,
как стоптанное сердце недотроги.