Осенние костры
Что ж, возраст - это более, чем возраст -
легки воспоминанья и пестры.
Охапки листьев, лет прошедших хворост -
мы жжём свои осенние костры.
Другою стала глаз усталых просинь
и сердце холодеет день за днём…
И чистым пеплом запорошит осень
дорогу, по которой мы уйдём.
27 сентября, 2007
Осень, где я живу
С первых дней начал август закрашивать
небо – серым да охрою лес.
А себя я не стану расспрашивать,
что мне ждать от осенних месс.
Снова дни-перегоны потянутся –
хроникальное, в общем, кино…
На маршруте моем эта станция
мне известна уже давно.
Созерцаю сезонные прелести,
как багрянец листвы, наяву.
Остановка. Родные окрестности.
Это – Осень. Я здесь живу.
2 августа, 2007
Осень-блюз
Привыкли нечто блюзом называть…
А, блюз – другой. Такой, как, скажем, осень,
что может бабьим летом приласкать,
а, то – вдруг заморочить неба просинь.
Как женщина, непредсказуем блюз:
свингует бэнд, и слаженною медью
он словно открывает нервный шлюз
для выплеска эмоций лихолетья,
он может плакать, как осенний дождь,
тоскуя с Майлсом Дэвисом подолгу,
он весел и задорен, как Гаврош,
и насмешит, как скэт Луи Армстронга.
Да, все же, Осень, несомненно – блюз
с тоской по уходящей круговерти,
по радостям нескромным и, боюсь,
по жизни. Не хочу о смерти…
И томный саксофоновый субтон
в тисках традиционного квадрата –
любви последней умилённый стон
во двориках любимого Арбата.
17 октября, 2006
Дождь-барабанщик
Дождь-барабанщик нервное стаккато
на подоконнике молотит, не стихая.
Так затянулось соло негодяя,
что хочется душевного легато
с распевной синью старенького неба,
шуршаньем осени под старым башмаком,
и … думать обо всём и ни о ком,
в прострацию впадая, словно в небыль.
12 сентября, 2008
Поздняя осень. Утро
Ещё темно. Длинны ночей ноябрьских тусклые кинжалы
и валкий серенький рассвет на встречу с миром не спешит.
В усталой памяти моей ещё слышны гудки вокзалов,
но разум сводит их на нет в осенней с проседью тиши.
Такая льдистая вода в большом ушате на веранде!
Морозным воздухом дыша, спешу укутаться в халат.
Слеза никчемная сползла одним коротеньким глиссандо.
Озябшим чижиком душа вспорхнула и … скорей назад.
Без мимикрии и словес, борьбы, соплей и happy-end’ов
дитя – продукт моей судьбы мне представляется таким,
каким пристало быть и есть - без снисхожденья, сантиментов,
без дамских штучек “c’est la vie”- реальным, зримым и нагим.
Ночь-нетопырь, в угрюмый схрон своё могущество внедряя,
ползет, надеясь на авось, что не придет рассветный луч…
Туман обидчиво бредёт за угол старого сарая,
а стая алчущих ворон к утру затеивает путч.
Дрова, наколотые впрок, лежат, как зимние снаряды,
а кучи веток и листвы в вечерний час не сожжены.
- Остыла печь. Огонь заглох. Зажечь?
- А, для кого? Не надо.
И кони зимние резвы…
Пора съезжать.
Дни сочтены.
Ноябрь, 2007
с'est la vie - такова жизнь (се ля ви, франц. поговорка)
Осенний трамвайчик
Ты стоишь на обочине справа,
утомленный дорогой крутой.
На окраине Лета застава,
а до Осени - путь не простой.
Не забыть нам счастливых рассветов,
страстных ласк в отдаленном стогу…
Но лекарства от старости – нету
и ничем я помочь не могу.
Я – такой же, как ты - бедолага,
старый мальчик, иль юный старик.
В сердце та же буза и отвага
и к лекарствам ещё не привык.
На трамвай этот сев чуть пораньше,
изучаю маршрут – мне внове!
И водитель, мой кореш без фальши,
видит снег на твоей голове.
Остановка немного подальше,
но формальности нам ни к чему,
тормознёт он осенний трамвайчик,
уважая твою седину.
И с ответным теплом и улыбкой
приглашаю: "Садись, дорогой!"
Едут с нами грехи и ошибки
на трамвае с осенней дугой.
6 октября, 2007
Осень. Октябрь
Осень. Октябрь на третьей декаде.
Зябь. Первоснежье. Мальчишки. Снежки.
Лужи под снегом. Нетрезвые дяди
В спину прохожих пускают смешки.
Скользко. Никто не поддержит и взглядом.
Шарф потерялся. В снегу голова....
Впрочем, о чем я? Метро уже рядом,
Я же свободен!
И все трын-трава…
27.10.2005
Осенняя ностальгия
Прозрачна грусть.
Мелькают ленты лет.
Легки воспоминанья и цветасты.
Жаль, в прошлое трансфер не в нашей власти –
хотел бы я купить туда билет.
Ещё есть много «если» и «авось»,
что невозврат возводят в аксиому,
и гложет ностальгия, как саркома,
и жизнь давно идёт и вкривь и вкось.
Приходим в этот мир и для себя
звезду на небосклоне зажигаем,
а если здесь не оказалось Рая,
то остаётся жизнь прожить ЛЮБЯ
и рано подводить её итог –
ведь лучшие стихи ещё в работе -
а, значит, будем в резком повороте
входить в очередной её виток…..
Мне осень ворожит на склоне лет
и будто для меня весь мир расцвечен:
деревьев кроны, как цветные свечи,
тропы багряно-жёлтый позумент…
Да, осень - ворожея ещё та!
И антураж,
и шёпоты и тени,
и встречный взгляд - немое откровенье,
и листопад,
и красок лепота...
10 декабря, 2008
Как женщина бальзаковского возраста
Она богата! Золото рассыпала
при входе, приглушила солнце жаркое,
и зелень стен с багряно-желтым символом
под ситцем голубым глядится знаково.
Как женщина бальзаковского возраста -
и в мудрости и в щедрости спокойная,
так осень - открывает дверь для творчества,
не требуя внимания достойного.
Ах, осень, слишком поздно это снадобье!
Сентябрьскому – не мне ли знать о холоде?
Богатства твоего совсем не надо мне -
расчётливым, ты знаешь, не был смолоду.
Ах, осень! Мы давно с тобой повенчаны,
и наша преходящесть очевидная
ни шанса не даёт на титул «Вечное»,
ведь мы на бирже жизни – неликвидные…
Ты снова, осень, изливаясь строчками,
волнуешь сердце мне воспоминаньями,
они – моё богатство и пророчество,
они – моё в любви к тебе признание.
11 ноября, 2008
Прозрачны печали
Поблекли эмоций излишние краски,
в цене рассужденье и трезвый расчет,
спокойней и тоньше интимные ласки,
пониже мечты неуклонный полёт,
прозрачны печали осенних сонетов,
не мчимся в рассвет, закусив удила.
Истерся билет из роскошного лета
и «Аннушка масло уже пролила».
29 ноября, 2007
Осень. Грусть. Хорошие стихи.
Осень. Грусть. Хорошие стихи.
Рюмка недопитая под вишней
на столе, где рядом с толстой книжкой
белый кот по имени Мизгирь…
Яблоко антоновки внадрез.
Воздух, как диета VIP-персоне.
Леность выше всякого резона.
Ближней рощи гордый полонез.
В пестряди листвы царит шафран.
Вяжет томный сакс фиоритуры.
Мясо дозревает на шампурах….
Вечер
Слишком
Сказочный.
Хандра.
25 мая, 2009
Лист кленовый
Лист кленовый похож на меня… или я на него.
Мы – отдельно и вместе – вступили в осеннюю пору,
каждый порознь давая сезону достойный отпор -
ни его, ни меня не обманет сентябрь синевой.
Лист кленовый – ещё молодцом! Он как раньше красив
и вальяжен, и держится крепко, и новые краски
украшают его и палитрою радуют глаз,
и, как стразы, на нём капли мелкой осенней росы.
У меня – тоже всё ничего. Правда, много курю,
хоть стараюсь следить за собой и казаться моложе…
Жаль в чертоги красавицы Музы по чину не вхож,
но стараюсь служить ей исправно и боготворю.
Лист кленовый! Мы скоро сорвёмся в последний полёт.
В первый раз будет нам безразлично его направленье
и настанет зима…
Но когда-то на вешнюю зелень
вдруг прольются стихи…
словно кто-то тихонько всплакнёт.
4 сентября, 2009
Эти листья осенние…
Эти листья осенние… Ах, листопад наших жизней…
Сколько их – этих жизней? А сколько осталось на ветках?
Что же лучше – лететь, вместо скучной и пафосной тризны,
или всё же цепляться за ветки мне ветхозаветно?
Полечу в никуда, обгоняя бродячую псину.
А ещё хорошо прилепиться на мокрый багажник
и хихикать довольно и ... беспородно-осиново,
и сорваться с него в то неведомое заовражье,
о котором мечталось в то время, когда был я зрелым
и старался достойно нести судьбоносную вахту…
А!… Теперь – всё равно! Можно – дальше, отвязно и смело…
Избежать не удастся судьбой заготовленной плахи.
Только это – потом. А сейчас я ещё полетаю!
Хорошо – ветерок, он поможет придать ускоренья,
чтобы рыжею птицей в неведомой сини растаять
над простёртыми к небу руками осенних деревьев.
Обо мне не терзайся – бессмысленна эта затея.
Мы – всего лишь листва, нам должны быть неведомы грусти.
Я, весной развернувшись, дождусь, когда вновь заалеет
чудный розовый куст. И пошепчемся снова о чувствах.
20 июля, 2010
Осень жжёт на подмосковных дачах…
Осень жжёт на подмосковных дачах
прошлых дней весёлые костры.
На детей, в усах улыбку пряча,
старики, печальны и мудры,
смотрят … и не могут наглядеться,
как огнепоклонник - на огонь.
Грезится им ситцевое детство,
рыжий, горячо любимый конь
и «ночное» под звездатым небом
на большой поляне у реки….
Как чужую завидную небыль
детство вспоминают старики.
Отошло, позиции сдавая,
лето в историческую тьму.
Осень – налитая, молодая
ворожит хозяйкою в дому.
Но в цветной осенней круговерти
тоже нету места старикам,
что спокойно думают о смерти,
спрятавши на донце в сундуках
скудные, смешные сбереженья –
«гробовые» на помин души -
«…всё же будут детям в облегченье»
жалкие отцовские гроши.
А у внуков - радостные лица,
сажей перемазаны носы,
и по возвращении в столицу
всем расскажут про свои костры…
И, конечно, невдомёк ребятам,
детские творящим чудеса,
отчего .. как-будто виновато
дед отводит мокрые глаза.
17 сентября, 2010