Мне было шестнадцать лет и я работал на стройке. Ивановская строительная организация СМП - 362 строила склады, для "Сельхозтехники", которые находились по соседству с Юрьев - Польской нефтебазой и бойней. Запах с бойни при попутном ветре иногда доходил и до города. Мы молодые пацаны, кто побросал школу и пошел зарабатывать свою копейку, сначала брезгливо относились к этому соседству,но быстро привыкли.
Стояла суровая зима шестьдесят шестого года.
Морозы иногда достигали допустимого предела и тогда день актировали.
Но мы были слишком молоды, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Да и работали мы, если честно, шалтай - болтай.
Основной костяк специалистов, все были "ивановские". Наши были все подсобники.
Все "ивановские" были, ранее судимые.
Запомнилось их лояльное отношение к нам.
Жулики прошедшие суровую школу Сталинских лагерей не давали нас в обиду, и единичные попытки шпаны, как - то воздействовать на нас, пресекались резко и безприкословно.
"Ивановские" иногда менялись, на смену знакомым нам людям приезжали новые, незнакомые, но мы быстро знакомились и находили общий язык с новичками.
Но повторяю, все они были ранее судимые.
На приехавшего новичка - мужичка особо и никто внимание не обратил.
Он сразу - же влился в серую, общую массу.
Он так - же, как и все вооружившись лопатой разгребал вместе с нами навалившийся за выходные снег.
Погода стояла, как говорят: что в такую погоду хороший хозяин и собаку на двор не выпустит.
Мой приятель Пашка работал одевши поверх телогрейки овчинный тулуп.
Бывшие Зе - Ка грелись вокруг костра.
Видя, что мы не работаем а просто балуемся бригадир дал команду и нам подойти до костра.
Костер спасал людей от холодной смерти на таежных делянках Колымы и Крайнего Севера.
Бывшие заключенные умели ценить тепло костра, и очень часто в разговорах, в своих воспоминаниях очень трепетно отзывались , о кострах на повале, или на приисках.
Нам по товарищески уступили место, а так - как костер разгорелся уже хорошо, то и тепла, и места хватило на всех.
И тут я повернувшись увидел, что прибывший новичок не пошел вместе со всеми до костра, а забился в холодный, продуваемый угол, не имевшего еще крыши, склада.
Все это выглядело как - то не естественно, и я спросил бригадира, Володю Терентьева - "Трешника" -
- Володя, а чего новенький не идет до костра греться?
"Трешник" переглянулся со своими и ответил задумчиво - туманно: а ему и не положено...
Кто - то меня, или толкнул, или чем - то еще отвлек, только я сразу - же и забыл за новичка, замерзающего на морозном ветру...
Я опять увидал этого мужика - новичка, когда прозвучала команда - обед.
На него было жалко смотреть...это была - сосулька, но еще живая.
В вагончике, где все обедали, его опять не было.
Я тоже развернул свой тормозок.
- Володя, так что там с тем, вашим мужиком, почему его опять нет? - Он что, опять на морозе?
"Трешник" посмотрел на меня, как - то - зло.
- Запомни пацан, этот мужик, за которого ты спрашиваешь, он - не наш...
И уже спокойным, обычным голосом добавил - а быть ему вместе с нами не положено, потому - что это, бывший судья.
- И жалеть его не надо, - выдавил напоследок всегда добрый до нас "Трешник".