Люди с работы.
Тяжелые сумки, дети, заботы,
Шатко ступая, несут свои животы,
Вроде устали, но чем-то горды тягучие, вязкие толпы.
Все те же дворяне – раздуто-торжественны
Прям не идут, а шествуют.
Вглубь по ступеням
С уличного простора
Под землю, в гранитные стены
По-вокзальному каменно-красного коридора -
Эх, не хватает табло и зовущего свиста
(Ноет во мне путешественник).
Зато это пристань свободных артистов.
Вот! На полу чемодан и звуки волшебные,
Настоль совершенные –
Как у Глуховского – флейта в метро –
У меня - в переходе.
Как же искусно она извлекает медовые звуки,
Весенние звуки, на вкус как апрельский воздух.
Сегодня подали канкан.
Это был бы полный разрыв шаблона –
Увидеть ЕЁ в кабаре.
Как-то я ехала с ней в 25-м, напротив сидя.
Она без билета - по корочке инвалида.
И знаете, так приторно и даже тоскливо.
Лапы её шерстяного шарфа свисли до самых колен,
В кокон обвив ей стыдливую шею.
Кто она? На каком этаже?
Кто ее ждет домой поскорее? Если хоть кто-то ждет…
Кто там её из окна встречает..
Что у ней вечером к сладкому чаю,
И какие в ванной её полотенца?
Странные, странные мои интересы.
Флейта, канкан и она.
Как-то не вяжется в цельную гладь,
Чего не сказать
О ее нескончаемом шарфе.
Сером и старом, до сумасшествия длинном.
Но вижу я в ней саму Каллиопу. Или Афину,
Тянущую из флейтоверетена
Звуков изящные нити
Знаете, вы просто спите,
Если не видите. Это ж ОНА.
Впрочем, ни с кем не хочется спорить.
Вы по картинкам из книжек
Просто привыкли – богиня всегда нага.
В этом аидовом коридоре
Бросив монеты к ее ногам,
Вы знаменуете имя ее, ни много ни мало, ни громче ни тише.
Да ладно, я просто иду за хлебом.
Правая, левая. Вверх, на свободу из каменной клети.
Где за стеклянным выходом – летнее спелое небо,
Тоскующее по флейте.