Привет, воробушки Парижа,
Пощебетали и адье.
И у Пиаф и у Матье
De rien произношеньем рыже
На фоне сены голубой
И вознесённого монмартра.
Весёлые побеги марта,
Любующиеся собой.
Прогуливаются пижоны,
Они же голуби. Собор
Трубит колоколами сбор.
Неокольцованные жёны
Не исповедуют ислам,
Одно из многих верований.
Но тихий парижанин ваня
Считает, что все догмы хлам.
Я не француз, не парижанин,
Но убедил меня вольтер,
Что нет пронзительнее terr.
А я неравнодушен к жанне,
Где при обилии грудей
Тот образ революций, школьный,
Для современников прикольный,
При полной чехарде вождей.
Встречает утреннюю алость,
Лениво отходя от сна,
Не только юная весна,
Но и колосс, парижский фаллос.