До гостиницы Потехин добрался без приключений, но там его поджидала неприятная новость: нет в гостинице его лучшего друга Николая Самохина.
Когда сегодня, чтобы не опоздать на концерт Петра Лещенко, Потехин распрощался со своими друзьями и поспешил на свидание с Наташей, его остановил Николай.
-Небось к Наташе спешишь? – поинтересовался Самохин. –Ты нас с ней даже не познакомил, дружище. Но мы тебе по-хорошему завидуем. Чудная девчонка. Дерзай, старина, - и он дружески похлопал Потехина по спине.
И вот его – нет. Ребята чего-то недоговаривали, путались, и было заметно: что-то скрывали.
-Кошельков, Валя, хоть ты поимей совесть, расскажи мне все без утайки, не пудрите мне мозги, что случилось? – потребовал Потехин.
-Ладно, слушай, капитан. Когда ты ушел на свидание, мы зашли в ресторан, заказали свои
СПГ с прицепом, то бишь по сто пятьдесят и по кружке пива, прилично заправились и вскоре вышли прогуляться светленьки, как стеклышки. Не знаю кому, но кому-то эта норма показалась недостаточной, и мы всей нашей компанией забрели в один симпатичный подвальчик, что рядом с комендатурой, и там назюзюкались. Идем домой, никого не задеваем, как все культурные люди, проходим мимо злосчастной комендатуры. На входной площадке комендатуры стояли красивая баба и какой-то мужик в штатском. Ну, Коля Самохин не удержался и брякнул:
-Эх, и трахнул бы я эту девку.
-Что, что! – вскрикнул мужчина в штатском. - Часовой, задержите этого наглеца.
А часового мы и не заметили : он в сторонке стоял. Ну, а часовой – солдат, выскочил с автоматом к Самохину и потащил его в комендатуру. Самохин и не сопротивлялся. Мы растерялись, а мужчина в штатском, показывая на меня и Жукова, гаркнул:
- А вы – шагом марш отсюда, чтобы духу вашего здесь не было.
И мы, чтобы не схлопотать большей беды, удалились. Вот и вся эта злосчастная история с Самохиным.
-Да, добры молодцы, нечего сказать, черт бы вас побрал, звание фронтовика позорите. Что будем делать? Через два дня уезжать, и вот, пожалуйста, подарочек.
Потехин быстро подходит к телефону и набирает номер комендатуры. Но ему культурно ответили:
-Мы по телефону людей не отпускаем. А если Самохин ваш подчиненный, вам должно быть очень стыдно за его поведение. Приходите лично к коменданту. Но сегодня выходной, завтра к 10.00, - и помощник коменданта положил трубку.
И решили танкисты завтра утром быть в комендатуре и попытаться вызволить Самохина с гаубтвахты. Ночь была долгой и беспокойной. Сон был плохим. В восемь утра, на скорую руку попив чаю в буфете гостиницы, наши незадачливые танкисты готовы были пойти в комендатуру, выручить Самохина. И тут перед ними, как из-под земли предстает своей собственной персоной сам Самохин.
-Господа, посмотрите сюда! Явление Христа народу! – заорал Жуков и облапил неудачливого шутника.
-Ты что – сбежал? – обратился к нему Потехин. - Слушайте, все расскажу по порядку: тот, в штатском оказался полковником. Вы, наверно, не заметили, что он уже был основательно спиртным заряжен, - повернулся он к Жукову и Кошелькову. Завел меня часовой к нему в кабинет.
-Документы на стол. – приказал полковник. Я отдаю удостоверение личности и командировочное предписание.
-Вот тебе бумага, вот ручка, напиши свою автобиографию до третьего колена включительно.
-Автобиографию писать не буду. Если она вас интересует, в личном деле она есть.
–Как это не буду! Часовой, запереть этого наглеца в подвал.
Часовой выполняет приказ. А в подвале оказалось по щиколотку жидкой грязи. Канализация течет, а стока воды – нет. Нашел я пятачок более или менее чистого места. Сесть не на что, голова после пьянки гудит, как котел, ноги не держат, чувствую, вот – вот грохнусь прямо в грязь, два раза падал на колени, вот следы на брюках остались. Вижу, если так пойдет и дальше – валяться мне в грязи. Бью ногой в дверь. Подходит часовой:
-Чего гремишь? – спрашивает.
-Отведите меня к коменданту! – и ещё сильней стучу в дверь.
Часовой на время исчезает, а затем открывает дверь и командует: - Идите к коменданту.
Захожу. Он уже одет по форме, в звании полковника. Вижу: стол накрыт на две персоны. Рядом с ним та же самая красавица, в адрес которой я отпустил «комплимент». Полковник ставит третий стул для меня.
-Садись, танкист, гостем будешь.
На столе в большом графине красное вино, бутылка коньяка «Столичный» и бутылка коньяка с иностранной этикеткой. И много хорошей закуски.
-Что будешь пить, танкист?
-Я уже пьян, товарищ полковник, под завязку.
-За Победу выпьем, танкист. За Победу нельзя не выпить. Так чего тебе налить, капитан?
-Вина, если можно.
Полковник себе наливает коньяк, а мне огромный фужер вина, не менее 500 грамм, чокается.
-Ну, за Победу, капитан, за Победу! Пить до дна, - и осушивает свою рюмку. Я тоже с трудом выпиваю половину своего фужера.
-Танкист, за Победу порядочные люди пьют до дна!
И я с большим трудом выпиваю свой безразмерный фужер. Хмель с новой силой бьёт мне в голову. Вино очень вкусное и хмельное.
-А теперь, капитан, расскажи мне о себе, кто твои родители, где живут…
-Родился я на Брянщине, - говорю я.
-Значит ,ты брянский волк, - подхватывает полковник. - Так ты, без малого, мой земляк, это надо отметить. А я из Смоленска, слышал о таком городе?
-Я в Смоленске учился в Пединституте на улице Университетская, 6.
-Так мы с тобой вообще крепкие земляки. Это надо отметить, - басит полковник и себе наливает коньяк. –Что тебе налить, земляк? – обращается он ко мне.
-Товарищ полковник, я уже на нуле, на пределе, могу свалиться прямо здесь.
-Ты что упираешься, как ишак! Тебя полковник угощает, а ты ещё нос задираешь. Приказываю пить, капитан, если не хочешь загреметь в подвал.
-Вот спасибо вам, товарищ полковник, что победителей вы в вонючем и грязном подвале содержите. Спасибо.
-А что, там разве грязно? Я этого не знал. Часовой, быстро ко мне начальника караула.
Через пару минут прибыл начальник караула.
-Старшина, - обращается к нему полковник, - сейчас же организуйте для задержанного капитана в подвале кровать с постелью. Ты знаешь, где взять. Выполняй, старшина ,- и обращаясь ко мне, продолжает. - Ну, давай за твой и мой Смоленск по чарке опрокинем. Что тебе налить? Пожалуй, коньяк лучше, - и наливает.
-Товарищ полковник, я пить больше не буду. Точка!
-Будешь, танкист, будешь. Я пить один не могу. Не ломайся, говорят тебе по - хорошему. И все будет о' кей!
-Я же сказал, что пить больше не буду.
-А ты нахал, капитан! Часовой, быстро ко мне!
На зов явился часовой. Полковник ему:
-В подвал этого осла. И запри понадежней.
Часовой ведет меня в подвал. Но там уже стоит кровать с панцирной сеткой и на ней постель.
-Отдыхайте, товарищ капитан, и не связывайтесь с ним, - говорит мне часовой. – Это не комендант, а его помощник.
Я как подкошенный валюсь в постель и тут же проваливаюсь в глубокий сон. Сколько спал, не знаю, и вдруг часовой снова тормошит меня, а я не врублюсь в чем дело. Часовой кричит:
-Полковник вас срочно вызывает к себе. Быстро поднимайтесь.
Я еле встал и бреду за часовым. Захожу в тот самый кабинет. Полковник, облокотясь о стол, спит ангельским сном. Рядом с ним стоит та самая таинственная красавица, которой я соблазнился. Она прижимает палец к своим губам, дескать, – тихо, ни звука, не буди его.
Вижу, на полу валяются мое удостоверение и командировочное предписание. Она тихо их поднимает, выводит меня из кабинета, передает их мне и говорит:
-Пока он не проснулся, быстренько уходите, - и часовому, - Пусть уходит. Я отвечаю…
Ну, я, быстренько отрезвев, прямым ходом домой, к вам. Вот такие мои бухарестские пироги. Попал я, как кур во щи. Благо ещё, что концовка оказалась удачной.
-Скажи спасибо этой прекрасной незнакомке, – вмешивается Потехин.
-Да, ты прав, конечно, - продолжает Самохин, - по-моему, это была жена полковника, она была совершенно трезвой, и часовой её слушался не случайно.
Обсудив удивительную историю, приключившуюся с Николаем, вскоре все успокоились.
-Жизнь прекрасна и удивительна, друзья, - восклицает Самохин.
-Не столько прекрасна, сколько удивительна, - возражает Юрий Жуков и предлагает:
-А не совершить ли нам коллективную вылазку в кино. Если я не ошибаюсь, в кинотеатре рядом идет наш, советский фильм.
-Нет, друзья, я компании вам не составлю. У меня свидание с Наташей, - вмешивается Потехин.
-Наш старшой потерял голову, - восклицает Кошельков. -Смотри, не пришлось бы и тебя спасать. Был человек – взял, да и влюбился. - И звонко рассмеялся.
* * *
Без десяти шестнадцать Потехин был уже на остановке. Заметно было, что он волновался: действительно, завладела его сердцем Наташа. На остановке было всего несколько человек. Подошел очередной трамвай, и все они уехали. Потехин заволновался и посмотрел в ту сторону, куда вчера ушла Наташа, и там, вдалеке, увидел её. Она шла, прихрамывая, ему навстречу.
Потехин поспешил к ней. Наташа протянула ему свою нежную руку:
-Здравствуй, милая, - поздоровался Потехин и слегка её обнял.
-На людях, Слава, этого делать не следует. Люди есть люди. Разжуют и выплюнут, - сказала Наташа и нежно отстранила его руку.
-Ты сегодня здесь, а завтра там, в России, а мне здесь жить. Я своей репутацией дорожу.
И вообще, меня мои знакомые считают пуританкой, недотрогой. А с вами получилось всё наоборот. Не обижайся. Я правду говорю.
-Почему «с вами»? – возразил Потехин.
-Извини. С «тобой» конечно же.
Темно-вишневое, шелковое платье плотно облегло её строгую фигуру. Она была просто очаровательна. И Потехин залюбовался ею.
-А что случилось? Почему хромаешь?
-Да невзначай утром ногу подвернула. Поначалу совсем наступать на ногу не могла. Сейчас уже много легче.
-Ах, ты, бедненькая моя! Что будем делать? Для тебя гулянье – что наказанье. Что предлагаешь?
-Родным я сказала, что идем с тобой в кино, а сейчас я предлагаю, если ты не против, пойдем к нам. Посидим, поговорим, угощу тебя, чем могу. Как думаешь?
-С тобой готов я и на край света! – отшутился Потехин.
-Только, Слава, я пойду домой сейчас, а ты придешь минут через пять. Не заблудишься? Двери будут не на запоре.
И она ушла. Потехин и не обратил внимания, что она не прихрамывала. Он долго сопровождал её взглядом, пока она не скрылась за поворотом. Сердце его вдруг учащенно забилось. Не дождавшись пяти минут, он поспешил той же дорогой. Вот и её дом, ставший для него уже родным и знакомым. Небольшой переулок отделял его от улицы. Чудесный коттедж, без малого в центре Бухареста. Четыре могучих каштана и три не менее могучих дуба, полукругом окаймляют коттедж. Чистота, уют. Потехин, на всякий случай, постучал в дверь: а вдруг старики дома. Постучал во второй раз. Вышла Наташа.
-Я же сказала – дверь будет не на запоре, - взяла Потехина за руку и ввела в прихожую.
На полу чудесный дубовый паркет с затейливым рисунком, справа на стене большое зеркало, обрамленное фигурным орнаментом из красного дерева, рядом – большая картина с изображением моря и кораблей в порту. На полу – персидский ковер под цвет мебели, винтовая лестница на второй этаж… Красота, уют.
Наташа заперла дверь на ключ, взяла Потехина за руку и повела его на второй этаж.
-На первом этаже живет мой брат с женой. Сейчас они отдыхают на море. А я с папой и мамой облюбовали для себя второй этаж. Дом огромный, места хватает.
Гостиная произвела на Потехина очень приятное впечатление своим богатством и роскошью.
Красивая, старинной работы мягкая мебель, на полу мягкий персидский ковер, на стене чудесная картина, а рядом с ней портрет молодого мужчины с эполетами на плечах в форме офицера русской армии.
-Это портрет моего папы. Таким он был накануне бегства из России, а точнее, из Крыма в Турцию. Это уже позже, чтобы быть ближе к родине, отец переехал в Бухарест. Если желаешь, можешь посмотреть наш семейный альбом, - она сняла с этажерки большой альбом, где размещены фотографии всей семьи до пятого колена. Они уселись на мягком диване и начали рассматривать обитателей альбома. А чуть позже Наташа предложила:
-Ты посмотри альбом, а я быстренько переоденусь, - и скрылась в другую комнату.
-Вот и я в домашнем виде, - сказала Наташа, входя в комнату. – Я не кажусь тебе старухой в этом халате?
Красивая, стройная, в шелковом бордовом халате, она была просто ослепительна, напоминала распустившуюся розу.
-Теперь я не против, чтобы ты обнял меня и поцеловал.
И села рядом с Потехиным, подставив свои прелестные розовые губки…
…Сколько это продолжалось, он и не помнит.
Когда он очнулся, они лежали на ковре.
-Слава, я тебя очень люблю. Это у меня впервые…
Чуть позже, выскальзывая из-под его руки:
-Всё, Слава, бегу и приготовлю кофе. Ты тоже приведи себя в порядок.
Она накинула на себя халатик и выпорхнула на кухню. Потехин тоже встал, умылся, оделся, полностью привел себя в порядок.
-Кофе готов! – объявила Наташа, входя в комнату, и торжественно поставила на комод поднос с дымящимся кофе.
-Богато живете, Наташа. Кофе сегодня большая роскошь.
-У отца есть связи. В общем, пей сколько хочешь, я ещё принесу.
Они с удовольствием выпили по две чашки чудесного кофе, и усталости как не бывало. Наташа завела патефон и поставила пластинку с «Аргентинским танго», которое они с блеском танцевали в ресторане, когда «господ русских офицеров» угощал румынский король Михай.
-Белый танец. Приглашают дамы, – весело объявила Наташа и поклонилась Потехину, приглашая на танец.
Как и в ресторане, они блистательно исполнили танго.
-Слава, скажи, пожалуйста, где ты научился так , я бы сказала, так здорово танцевать? Ты такие «па» удивительные совершаешь с партнершей, и все получается, как экспромт.
-Ты преувеличиваешь мой талант, Наташа. Это ты сама удивительная партнерша. Вот и весь секрет.
-Эх, Слава, Слава, и зачем ты мне повстречался? Жила я спокойно, никого в свое сердце не пускала. И вот втюрилась, как девчонка… Кажется, дождь пошел.
И она спешно пошла к окну. Следом за ней к окну подошел и Потехин. Он сзади обнял её и крепко прижал к себе. Она резко повернулась лицом к нему, и губы их сомкнулись в страстном поцелуе. Страсть заговорила с новой силой…
-Ой, Слава! Мы с тобой совсем с ума сошли. Вот-вот родители должны придти. Приведи, пожалуйста, себя в порядок.
Наташа быстро освободилась из объятий Потехина, вскочила с ковра, навела порядок в комнате и убежала в спальню. Вскоре вышла оттуда, освеженная и слегка подрумяненная, одетая в платье. Потехин тоже привел себя в порядок.
-Наташенька, мне пора. Ты не проводишь меня?
-Уходишь… Да, тебе лучше уйти до прихода родителей. Так будет лучше…. Когда ты уезжаешь?
-Завтра в двенадцать тридцать. Вагон номер семь.
-Так быстро! А нельзя ли передвинуть день отъезда дня на два – три?
-Нет, Наташенька. Я бы передвинул, но это выше моих сил. К тому же билеты уже в кармане. Придешь проводить?
-Обязательно! В двенадцать часов я буду у твоего вагона. Ну, пока. Поцелуй меня слегка в щечку, я уже подрумянилась.
Чмокнув её в щеку, Потехин, не спеша, вышел на улицу к остановке, сел в трамвай и через двадцать минут был уже в своей гостинице.