В конце 1954 года Потехин вместе с семьей приехали на родину Маши, в городок Наровчат, знаменитый своими богатыми церквами и музеем Александра Куприна. Это было одноэтажное здание, добротно, на совесть построенное её земляками. И Потехин с Машей нашли в этом музее много интересного для себя.
Мать Маши не могла нарадоваться приезду гостей. Отец Маши погиб на фронте, и Елене Григорьевне пришлось очень трудно выводить в люди четверых детей. Но это ей удалось.
Сташий сын, Николай, закончил военное училище, участвовал в Великой Отечественной войне, награжден орденами и медалями. Дочери Анна и Машенька вышли замуж за офицеров Советской Армии. Учился и младший сын, Иван.
Отпуск прошел весело, легко, интересно, но, как известно, все отпуска кончаются слишком быстро. Не успеешь толком привыкнуть, как глядишь, уж и собираться пора, и времечко вышло, а ничего из задуманного сделать не успел. Пора в путь-дорогу…
До станции Ковылкино надо было добираться на всегда перегруженном автобусе. Однако для Маши с сыном место нашлось. А Потехин пристроился в проходе. Несмотря на перегруз, автобус быстро мчался по холмам, среди раздольной русской равнины, освещенной по-летнему теплым солнцем. К станции подкатили под дружную песню о Стеньке Разине.
С билетом для кадрового военного капитана Потехина проблем не было ,и они уже через сутки были на Казанском вокзале в Москве.
Потехин сразу, ещё на вокзале позвонил брату на работу. К сожалению, тот был в командировке. Его домашний телефон тоже не отвечал.
Перебравшись на такси на Киевский вокзал и купив билеты до части, Потехин часто пробовал дозваниваться брату, или его семье. Уже перед самой посадкой на львовский поезд ему удалось перекинуться парой фраз с женой брата и узнав, что у них все в порядке, передав привет всем, успокоенный, вскочил в уже отъезжавший поезд.
…Подъезжая к Львову, Вячеслав и Маша увидели в окно выложенные из кирпича на обочине кюветов огромные трезубцы – символы бандеровцев. Трезубец был похож на деревенские вилы с ручкой по-середине. Железнодорожное начальство пыталось убрать эти трезубцы с дороги, но они каждый раз появлялись вновь и вновь. Говорили, что это действовала какая-то молодежная бандеровская организация... Львов бандеровцы считали своей вотчиной, своей столицей. Он был переполнен этими бандами. Убивали нагло, открыто. На остановках трамваев, троллейбусов, у билетных касс, в кинотеатрах. Среди белого дня грабили сберегательные кассы и расклеивали издевательские листовки прямо на стенах горисполкомов и даже здания НКВД. Обо всем этом Потехин узнал от львовского комсомольского работника, своего попутчика. Среди фамилий убитых бандеровцами он вдруг услышал и фамилию мужа своей сестры Полины…
Потехин очень любил Полину. Она трудно пережила войну с её голодом, неустроенностью, потерями. После войны встретилась со своим будущим мужем, честным и спокойным оперативным работником, не раз бывавшим и за линией фронта, и в бандитских шайках. У них был уже шестилетний сын. В целях безопасности, Полина жила с мамой, Марией Прохоровной Потехиной, которая была рада ухаживать за шустрым внуком. И вот, счастье Полины оборвалось…
Прямо с львовского вокзала Потехин послал телеграмму сестре с соболезнованием и обещанием выслать деньги на приезд к нему во Львов… Большего пока он ничего не мог сделать. В дальнейшем он не раз приезжал к матери и к Полине…
Приехав в часть, Потехин узнал, что командование части направляет его на учебу, а точнее, на курсы переподготовки офицерского состава во Львов. С конца войны он командует танковой ротой. Но за десять лет многое изменилось. Он уже и сам хотел просить командование послать его на учебу.
Так и не успев вступить в командование своей ротой, он после обильного офицерского прощального ужина отправился с семьей во Львов.
Львов – крупный промышленный город. Богатый город и дорогой. Даже для офицера армии-победительницы.
Однако Потехину, как всегда, немного повезло. И с удачно подобранной, недорогой и близко расположенной от курсов переподготовки, квартирой со всеми удобствами, и с соседями, и с составом молодых курсантов - офицеров, собранных из всех частей Закарпатского округа. Да и время выпало интересное.
Шло разоблачение культа личности…
* * *
-Здравствуйте, товарищ капитан. Вас завтра вызывает на беседу начальник политуправления округа. Не знаете почему ?
-Догадываюсь.
-Завтра в десять ноль-ноль быть в его кабинете…
Жене Потехин ничего не сказал, зачем её беспокоить. А утром следующего дня, аккуратно побрившись, наодеколонившись “шипром”, начистив до блеска выходные сапоги, он в 10.00 был в приемной начальника политуправления. В приемной был только дежурный офицер, подполковник. Потехин не смущаясь доложил ему:
-Товарищ подполковник, капитан Потехин по вызову начальника управления прибыл.
-Здравствуйте, товарищ капитан. Я ему сейчас доложу.
Он исчез в кабинете генерала и тут же, выходя вон, небрежно кивнул Потехину:
-Заходите. Вас ждут…
Оправив китель, Потехин четким шагом подошел к столу:
-Товарищ генерал, капитан Потехин по вашему приказанию прибыл.
Генерал с тремя большими звездами на погонах оторвал тяжелый взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на Потехина.
-Так вот ты какой, капитан. Садись!
Присаживаясь на краешек стула, Потехин случайно заметил на столе глянцевую бумагу с текстом своего стихотворения… Еще две недели назад он, сам не зная почему, отправил одно из своих стихотворений, так понравившееся товарищам-однокурсникам, в Москву, на имя Никиты Сергеевича Хрущева. И вот оно уже на столе в политуправлении. «Значит напечатали», - подумал он.
-Что это вас заставило вдруг писать такие дерзкие стишки, да ещё посылать их верховному главнокомандующему? Ведь вы участник войны, капитан. И вдруг такая вспышка ненависти к своему вождю, который героически эту войну выиграл?
-Товарищ генерал-полковник. Я внимательно прочитал Постановление ЦК КПСС и речь генерального секретаря Никиты Сергеевича Хрущева, и как большой любитель поэзии переложил её на стихи. Вот и вся моя работа. Разве я что-нибудь прибавил от себя?
Генерал берет в руки листок и невыразительно читает:
Горит над Родиной рассвет,
Сжигая иго самовластья.
На этот раз старуха - смерть
Не горе принесла, а счастье! …
-Так, по-вашему, смерть не горе принесла, а счастье? - повторяет начальник управления, - так стоит понимать ваши стишки? А здесь вы выражаетесь ещё круче:
Так почему же он лежит,
Где он лежать не смеет?…
И ещё заканчиваете свой пасквиль грязью:
От Балтики до Колымы
Обрел народ былую силу.
Все окна настежь! От чумы
Проветрим матушку – Россию!..
-Да вы, капитан, выступаете как злостный бунтарь, как враг государства. неужели вы не подумали про содержание своих стихов, если их можно так называть, кого и к чему вы в них призываете?
Это безумные стихи, и вам, капитан, за них придется отвечать.
-Товарищ генерал-полковник, я ничего своего не выдумал. Вы сами в этом можете убедиться. А то, что в стихотворении эта речь производит гораздо сильнее впечатление, чем в обычном тексте, так я в этом не виноват.
-Да вы представляете, капитан, что будет, если каждый бумагомаратель начнет использовать речи вождей в своих контекстах? И что будет, если всякий вояка начнет марать Генералиссимусов или Маршалов Союза? Это будет не армия, а сущий сброд капитанов. Таких, как вы!…
-Товарищ генерал, я себя за эти стихи не виню. На своих курсах переподготовки я читал эти стихи. Всем нравилось. Весь зал аплодировал…
-Скажите, капитан, если ваш подчиненный не захочет выполнять ваш приказ, а пошлет вас по матушке, как вы поступите с ним?
-Посажу на десять суток со строгим режимом содержания на губу.
-Но так поносить в стихах Генералиссимуса, выигравшего войну, с именем которого вы шли в бой, это преступление, капитан. Неужели вы не понимаете?
Потехин хорошо понимал, что перед ним сидит ярый сталинист, что с ним шутки плохи. И он начал понемногу отступать от своей непримиримости к Сталину и для видимости стал больше соглашаться с генералом.
- Я понимаю, товарищ генерал. В общем, я кажется перебрал с этими стихами. Есть у меня такой грех: резать правду – матку. И на фронте за это доставалось…
-Хорошо, что вы это понимаете, капитан. А то может получиться, что вы после успешного окончания курсов приедете в часть, а ваша должность уже сокращена, как штатная единица. Вы молоды и политической пыли в вашей бесшабашной голове – тьма! А вы уже и сегодня готовы разнести советскую власть ради красного словца. Запомните мои слова, капитан. Вот так же могут оплевать и Никиту Сергеевича, как сегодня вы оплевали товарища Сталина.
-Очень прошу извинить меня, товарищ генерал-полковник. Я действительно перегнул палку. Постараюсь исправиться!
-Вы ещё не один раз вспомните наш разговор. Написали неплохо, но вот содержание… Желаю вам успехов! До свидания, капитан, - уже уткнувшись в бумаги на столе, проговорил начальник управления, но руки не подал на прощание.
-До свидания, товарищ генерал-полковник, - отчеканил Потехин и, круто развернувшись, вышел из кабинета.
-Что он так долго с вами разбирался?- спросил подполковник.
-Это был деловой разговор.
Потехин вышел из приемной. На душе у него было неспокойно. Он понимал, что значил этот разговор. И что могло быть в его дальнейшей службе…
Жене он так ничего и не сказал. Маша была на сносях, нервничала, и беспокоить её лишний раз он не хотел. Однако спал всю ночь беспокойно, ворочался, вставал, курил… Его волнение передалось жене, это привело к преждевременным родам. У неё начались схватки. Благо, что родильный дом находился неподалеку. Схватив все необходимое в портфель, он с женой и сыном вышли на улицу и потихоньку пошли в направлении родильного дома. Ночь была яркая и звездная. «Это к счастью», - подумал Потехин, всматриваясь в звездную синь.
В холле больницы у Маши начались схватки. Дежурный врач, принимая её, коротко сказал:
-А вы, товарищ военный, спокойно идите домой. С женой всё нормально, приходите завтра утром принимать пополнение.
И Потехин, обняв сына, ушел домой. Ночь была для них беспокойной. Он вдруг вспомнил о вызове к начальнику управления. Как это некстати. Все сразу. Поборов себя, как на фронте перед утренним боем, он заставил себя заснуть.
В семь часов он уже был на ногах. И готовил яичницу для себя и Валеры. В начале девятого они зашли в приемное отделение больницы. Сестра их встретила с улыбкой:
-У вас, товарищ капитан, прекрасная девочка, просто красавица.
Вошедший доктор и дежурный врач подтвердили:
-С вашей женой, капитан, все в порядке. Поздравляю. Она только недавно родила, немного ослабла, и к ней пока нельзя. Лучше будет, если вы придете завтра. Забрать её сможете дня через три. Готовьте шампанское, капитан!..