Димон с большим трудом открыл глаза,
И сразу понял – сделал это зря.
Язык прилип шершавым наждаком,
В мозгах стучало громко молотком.
Хотелось сильно «Огненной воды»,
Ведь без неё сегодня никуды.
Мозг таял, словно плавленый сырок,
(Быстрее надо сделать марш-бросок).
Соседи долго будут помнить стон,
Который выдавил тогда Димон.
Стерильность кухни наводила страх,
Мечты о влаге обратились в прах.
Жена Ирина с ним вела бои,
Казалось парню, нет страшней змеи.
Она хотела видеть мужика,
А получила мужа-ишака.
Упрямо говорил: «Я не алкаш!
Подумаешь немного вышел в раж».
Ей надоел от мужа перегар,
Она решила нанести удар!
Ключи, одежда, обувь, телефон,
Исчезло всё!!! Быть может это сон?
Щипнул себя,...нет! Точно жизни миг,
Как похмелиться? Тут же план возник...
Колготки зацепляли волоса,
Пуанты обувал аж три часа.
Вспотел как старый конь на пахоте,
Кряхтел, что забурчало в животе.
В капронах и пуантах взлез наверх,
Там в люстре нерабочей ждал успех.
Заныкана на самый чёрный день,
Лежала сотня! Все сомненья в тень.
Осталось прыгнуть первый ведь этаж,
(Возьму пивнушку враз на абордаж!)
От предвкушенья распустил крыла,
И…полетел со скоростью орла.
Состыковавшись с грязью под окном,
Димон поднялся с видимым трудом.
В цветастой юбке, блузке от Кутюр,
Хромая, перешёл-таки в аллюр.
Когда красавца встретила братва,
От тел упавших, смялась вся трава.
Тот хохот слышала округа вся,
«Убил» прикид Димона Карася.
От юбки, что ушла вся на живот,
Остался сзади только вид колгот.
Ткань блузки с треском расползлась по швам,
К грудным прилипла плотно волосам.
За цирк, что показал Димон Карась,
Друзья наугощали его всласть.
Последний был запой у мужика,
Жена простила, пожурив слегка.
Не курит и не пьёт теперь Димон,
Всё прошлое забыл, то был не он.
Жена Ирина обрела покой,
Царит в семье любовь и рай земной.