порою кажется - вырастаешь. и смотришь дальше, и бьёшь сильней;
почти привык засыпать без стаи, почти не видишь чужих теней.
но как и прежде бегут мурашки по обожжённым моим плечам,
когда ты дёргаешь край рубашки, или целуешься сгоряча.
моё безумственное затменье, неполной луни медовый свет;
я прячу тысячи отражений, и в них тебе не сойти на нет.
в них спит моя золотая осень, там поезда, и прилив, и ты,
и все столичные минус восемь неузнаваемы с высоты
загривка старенького причала; седое солнце щекочет бок,
и время будто бежит сначала, как неостуженный колобок;
а мы смеёмся над ним и курим, и остальное, как пелось, пыль.
мы не искали войны и бури, но вот теперь она наша быль.
тут не рокочут стальные танки, не умирают от ножевых
но мир повёрнут сюда изнанкой, и мёртвым трудно среди живых.
а те, кто живы, кричат ночами - над ними рушатся города,
и под изрезанными плечами - гнилая стонущая вода.
проснёшься утром - и сразу ясно, что это впрямь на свою беду.
и что светило, давно погасло, и снег как пепел в твоём саду.
и пахнет дымом, и льдом, и небом - пустой глазницей, сырым бельём.
и счастье бога, что Он здесь не был, хоть это дело и не моё.
который год мы идём наощупь, с надеждой слушая тишину
который год не умеем проще, поём и воем на всю луну
мы дураки, я совсем не спорю, но здесь внимание, господа
однажды утром мы выйдем к морю,
и с ним останемся. навсегда.
;