* * *
Нет, памятников рукотворных, гордых статуй
не воздвигал и не грешил писаньем од, —
я жизни этой был невольный соглядатай,
лишь времени смущал меня водоворот .
и если я любил стыдливою любовью
забытый Богом край родительских могил, —
он идолом в ночи являлся к изголовью
и до утра пытал, а поутру казнил.
Когда ж не выдержал я пытки воскресений, —
в крови своей храня лишь роскошь русских рифм,
ушел на край земли — он и туда в смятенье,
как дым, за мной проник и ожил, словно миф.
Нет, я не радуюсь, что в некогда великом
краю — резня и рознь, страданьям несть конца,
как прежде исхожу — ему невнятным криком,
обиды не страшась, не требуя венца.
Ты, муза, заступись за сирых всех — по праву
и верь: воспрянет он — времен на сквозняке,
да выстрадает край свою лихую славу,
а я останусь жить в великом языке.