Тихонько шла-брела по-всякому
Жизнь холостяцкая моя.
И доставалось, как и всякому,
Порою так, что почём зря!
Шёл, положась на волю случая,
Не ненавидя, не любя,
Ничем особенно не мучая
И не насилуя себя.
Плодил грехи, мечты вынашивал,
Писал стихи подстать мечтам,
У жизни скидок не выпрашивал,
За всё платить стараясь сам.
Но Бог хранил, прощал за шалости,
Порой порядки подносил,
Хоть изредка и то по-малости,
Но больше я и не просил.
Чего-то ждал, была уверенность,
Что основное впереди.
Надежда - тяжесть, как беременность,
Пока ее не разродил.
Но годы шли, а я по-прежнему
Один по жизни брел, томясь.
С родными - груб, с чужими - вежливый,
Молясь, а то и матерясь.
И вдруг - о, чудо! Будто молния
Блеснула, выхватив из тьмы,
Тот образ...
Это как симфония,
Где жизнь, и я, и ты и мы.
Все закружилось каруселию,
И снова встали на места:
Причины бед, цена веселия,
И жизни смысл, и суета.
И стало просто все и ясненько,
Умыто, чистенько, светло,
И справедливо, словно в ясельках,
И, как у печеньки, тепло.
И все, что прожил, поужалося,
Слилось в один короткий миг,
И позабылося без жалости,
И поутихло, словно крик.
И ты вошла, возникла, выросла
Передо мной средь кучи дел -
Моя мечта, точь-в-точь, без вымысла,
И даже лучше, чем хотел.
Ну что слова? Зачем? Убогие -
Как можно музыку сказать?
Хотели все, смогли не многие,
Такое трудно передать.
И даже слово то заветное,
Что правит миром и людьми
Отображение бесцветное
Что в глубине самой Любви.
Я счастлив несказанно, сказочно,
Боюсь проснуться ото сна,
В нем так прекрасно все и красочно,
Неисчерпаемо до дна.
1983 г.