В крови его – свинец,
в еще горячих венах –
презрение и желчь
К шакалам всех пород.
Он сорок с лишним лет
Тяжелых, сокровенных
Как в улее большом
Копил ливийский мёд.
Не мщение, не злость
Им двигали по жизни,
Он был одним из всех,
Хоть был всегда один
И даже умерев, он заказал бы тризну
Но не себе. Стране,
Оставленной за ним.
Оставленной для тех
Чьей мелочной гордыне
Не терпится хлебнуть
Из общего ручья,
И плачет сиротой
Ливийская пустыня,
Богатая,
Магнатная,
Вся в нефти… И… ничья…