Сочельник охотника
Здесь небосвод угрюм и нем,
Одна луна плывет в дали
И раскрывает ясно всем
Безлюдность дикую земли.
Не дом, а хижина, ночлег.
Нет Дед Мороза, есть мороз
Да снег, и снег, и снова снег;
Сочельник. Весело до слез…
В лесной глуши закон жесток,
Незваный гость – почти что враг.
Я стар, забыт и одинок,
И, может, умирать пора.
Из сердца вон, коль с глаз долой …
Что ж, даже лучше может так;
У каждого предел есть свой
И мой конец – таежный мрак.
Ну а пока, коль есть табак
И трубку раскурить я смог,
Мне время вспомнить, что да как
Десятки лет - немалый срок.
Вот школьный вечер, елка, зал,
Девчонки, шум и маскарад
Твои веселые глаза …
Полста каких-то лет назад.
А вот лет сорок. И уже
Глаза влюбленные твои
С надеждой (старенький сюжет)
Сквозь слез туман глядят в мои.
Мы расставались, было, но …
Cплетенье рук, объятий пыл.
Пусть все случилось так давно,
Как сладок тот Сочельник был.
Я вспоминаю. Вот опять
Прощанье горькое. Разрыв.
Сильнее губ уже не сжать
И детский плач, и твой,навзрыд.
Не важно, кто был виноват.
Наш брак тогда себя изжил;
Да, тридцать лет тому назад
Прощальным наш Сочельник был.
Простит мне Бог - тебя уж нет.
Ребятам время подрасти.
Небось, женились и своих
Детей сумели завести.
У них там елка, стол, уют…
Но мне туда не приходить -
Хоть вряд ли мог бы чем-нибудь
Сочельник детям омрачить.
Рассвет, тоскливый и кривой,
Мрак задвигает в глубину
И изредка лишь волчий вой
Распарывает тишину.
Луна, ночной проделав путь,
Неспешно завершит его...
Чу! Божьи ангелы поют …
Настало утро! Рождество!
THE TRAPPER'S CHRISTMAS EVE
It's mighty lonesome-like and drear.
Above the Wild the moon rides high,
And shows up sharp and needle-clear
The emptiness of earth and sky;
No happy homes with love aglow;
No Santa Claus to make believe:
Just snow and snow, and then more snow;
It's Christmas Eve, it's Christmas Eve.
And here am I where all things end,
And Undesirables are hurled;
A poor old man without a friend,
Forgot and dead to all the world;
Clean out of sight and out of mind...
Well, maybe it is better so;
We all in life our level find,
And mine, I guess, is pretty low.
Yet as I sit with pipe alight
Beside the cabin-fire, it's queer
This mind of mine must take tonight
The backward trail of fifty year.
The school-house and the Christmas tree;
The children with their cheeks aglow;
Two bright blue eyes that smile on me...
Just half a century ago.
Again (it's maybe forty years),
With faith and trust almost divine,
These same blue eyes, abrim with tears,
Through depths of love look into mine.
A parting, tender, soft and low,
With arms that cling and lips that cleave...
Ah me! it's all so long ago,
Yet seems so sweet this Christmas Eve.
Just thirty years ago, again...
We say a bitter, last good-bye;
Our lips are white with wrath and pain;
Our little children cling and cry.
Whose was the fault? It matters not,
For man and woman both deceive;
It's buried now and all forgot,
Forgiven, too, this Christmas Eve.
And she (God pity me) is dead;
Our children men and women grown.
I like to think that they are wed,
With little children of their own,
That crowd around their Christmas tree...
I would not ever have them grieve,
Or shed a single tear for me,
To mar their joy this Christmas Eve.
Stripped to the buff and gaunt and still
Lies all the land in grim distress.
Like lost soul wailing, long and shrill,
A wolf-howl cleaves the emptiness.
Then hushed as Death is everything.
The moon rides haggard and forlorn...
«O hark the herald angels sing!»
God bless all men - it's Christmas morn.