Ну, и если когда-то, мой милый, ты всё же вернёшься
и прошепчешь своё горьковатое, тихое «Здравствуй!»,
и моих тёплых губ невзначай ты губами коснёшься…
Это будет, пожалуй, моё долгожданное счастье…
А пока я скучаю и меряю боль в децибелах,
вспоминая твой бархатно-ласковый, трепетный голос;
и блуждаю в секундах, минутах, часах и неделях,
измеряя на зебрах шагами количество полос…
И однажды, увидев в толпе твой курчавый затылок,
мне до счастья останется шаг, нестерпимая малость;
кровь застынет в небьющихся, скованных холодом, жилах,
повернёшься ты… Я с удивленьем пойму: обозналась…
Я сбегу от людей, вытирая хрустальные слёзы,
что текут по щекам безутешной, унылой рекою;
боль вонзится в усталое сердце колючей занозой,
поднимая глаза к небесам, я волчицей завою…
И пойму: ты уже никогда… никогда не вернёшься,
никогда не прошепчешь своё горьковатое «Здравствуй!»,
и моих тёплых губ невзначай никогда не коснёшься…
Это будет моё жесточайшее в жизни несчастье…