Опять тетрадь, опять тоска,
Остановившееся время,
И меж иконами – доска,
Вернее – крест, а лучше – бремя.
А на доске той бледный лик
Едва намеком проступает,
И, озарившись вдруг на миг,
Свою мне тайну уступает:
Спадает плед, за ним вослед
Мое лицо, как бы из детства,
Из глубины прошедших лет
Взирает грустно на наследство.
И вижу я, что видит лик:
Подослабевшего мужчину,
Запас душонки невелик,
Зато великую личину.
И по доске бежит слеза
Из чуть прочерченного глаза.
И опускаю я глаза,
И опускается вслед фраза:
«Да, это ты в начале лет,
И жизнь была дана на дело,
Чтоб этот лик окрасить в цвет
И Мне на суд представить смело.
И вот уж суд за ней пришел,
И прокурор готовит речи.
Ты адвокатов не нашел,
Чтоб защищаться было легче?
Хотя чего тут защищать,
Свой приговор и сам ты видишь.
Прощать – не значит упрощать
То, что и сам ты ненавидишь:
Пустые праздничные дни,
То, что не слушал указанье.
А эту досточку прими
Себе на память, в наказанье.
И пусть она среди икон
Висит неявленным упреком.
Переступив через закон,
Всегда мирись с законным сроком.
И заключения года
Пускай перерастут в смиренье,
И краски красные стыда
Начнут раскрашивать творенье.
А синь добавят небеса,
А солнце – желтые оттенки,
И ты увидишь чудеса:
Среди других икон на стенке
Вдруг расцветет лик на доске
Богообразного творенья».
Ну, а пока сижу в тоске,
Порой пишу стихотворенья.
2009 г.