Спи сладко, ангел мой прекрасный, Милая,
Тебя целую я так крепко уж в последний раз,
Склонившись низко над чернеющей могилою,
С лица родного отвести ни в силах глаз.
Легка, как призрак и бела, как мрамор,
Лежишь передо мною ты в резном гробу.
И лента у виска чернеет, означая траур,
Повязанная на хладном белоснежном лбу.
Какие губы, Милая, чарующая радость
Мне их в сию минуту нежно целовать.
Еще секунды две на свете этом жить осталось,
Чтоб за тобою вслед, не думая, бежать.
Какой же взгляд, родная, твой прекрасный,
Остекленевших, белых, неподвижных глаз.
Целую вновь тебя безумно, пылко, страстно,
Заместо тысяч непроизнесенных фраз.
Какая кожа, мой прекрасный ангел мертвый,
Она как первый снег и неприступный лёд
Судить меня не стоит, отправляйтесь к Черту,
Всех чувств огонь и страсть лишь Милая поймет.
Какое тело гибкое, упруги бедра, стройны плечи,
И вся ты — дитя Ада, мертва лишь для меня,
Оставьте шепот свой, укор и ненависти речи,
От сладких наслаждений прочь гоня.
Хочу с тобою слиться в одно тело,
Я глупый страх небрежно смел с пути,
Я смерть не раз уж видел, и вновь, смело
Ее стремлюсь в последней пляске обрести.
Настанет утра свет, окрасится Восток лучами,
И в свете том меня найдут остывшего, без чувств.
Узнают люди, что под грешными седыми небесами
Одна лишь смерть — искусство из искусств.