Моим жене и теще посвящается.
I
Что-то зачесалось вдруг в паху -
знак дурной - вестимо, быть беде.
Перестал я борщ есть и уху,
не хожу от страха по нужде.
Птичка постучала мне в окно -
ох, примета эта не к добру.
Стало на душе моей темно.
Все - достало и не по нутру.
По сердцу мне мистика была,
разум хоть не верить заставлял.
К силам разным – и добра, и зла
интерес я стойкий проявлял.
Утром сны разгадывать любил,
с близкими о них потолковать.
Тихо мне рассудок говорил:
«Не греши! А то – не сдобровать».
Я в ответ: «Но так же – веселей!
Всюду смысл скрытый, тайный есть».
Так и жил я, глупый, на земле.
Но недолго саду было цвесть.
Закружило душу, понесло…
Знак беды везде я стал искать.
Голову дурманом напекло,
стал мой разум ясный умолкать.
Чудятся несчастья тут и там,
стали посещать дурные сны.
Начал психовать по пустякам,
всюду видя образ Сатаны.
Черный кот перебежал мой путь,
в магазин когда пойти решил.
Как беду грядущую спугнуть?!
Я к гадалке мудрой поспешил.
II
Темная квартира, слабый свет.
Молча за столом сидит ОНА.
Покупают люди здесь совет
и надежду, что всегда нужна.
Амулеты, старый образок.
Сел за стол огромный перед ней
Шепотом сказал ей: «Скинь разок. –
что идет сейчас на встречу мне?»
Говорит вещунья: «Жить, мой друг
на земле тебе всего два дня».
Овладел душой такой испуг,
что подмокли брюки у меня.
Стал гадалку слезно умолять:
«Милая, родная, помоги!
Я жену не буду обижать,
тещу похвалю за пироги!
Буду я навеки должником,
коли от беды меня спасешь.
Знаешь ты космический закон.
Денег дам, коль беды отведешь!"
Отвечает сердцеведка мне:
«Горю твоему я помогу.
Слушайся, не то - сгоришь в огне
и победу праздновать – врагу».
Я похолодел от этих слов.
Пот холодный выступил на лбу.
А гадалка, чувствуя улов,
стала гнать совсем уже пургу.
"Вспомни, - ведьма строго говорит. -
не бранилась на тебя ль жена?
Знай, она нечистое творит,
в час, когда останется одна.
Теща - тоже та еще карга.
Извести задумала тебя".
Замела мозги мои пурга.
Сердце стонет в страхе за себя.
Вспомнилась размолвка вдруг с женой –
вроде бы, была позавчера.
«Хватит издеваться надо мной». –
бросила супруга и ушла.
Ну, и поскандалили тогда.
Бросила супруга мне: «Достал!»
Вспомнил эту фразу я когда -
будто, сиганул с высоких скал.
Как-то с тещей тоже был конфликт.
В чем причина – не упомнить мне.
«Я тебе устрою «общепит» -
прошипела мать жены во зле.
Стала ведьма для меня, как Бог.
Слушаю, внимаю и смотрю.
«Чтобы миновал тебя злой рок,
делай, друг мой, то, что говорю.
Во первЫх строках, ты - ни гугу.
От домашних - на замок язык!
А не то, беде не помогу
и придет тебе тогда кирдык!
Во-вторых, должна к тебе придти
я домой, когда ты там один.
Нужно злые чары отвести,
чтоб тебя спасти, мой господин.
В-третьих, все, что в доме поценней,
к моему приходу приготовь.
Золото - по нраву сатане,
камни дорогие - портят кровь.
Мы почистим все твое жилье,
негатив чернейший отведем.
Помни! Твои близкие - жульё!
К ним любовь не кончиться добром.
«И еще наказ мой помни ты:
чтобы в ауре не пробилась брешь,
чтоб сберечь себя от злой беды –
ничего из рук жены не ешь!»
«Сделаю, - в ответ я прошептал. –
Только не оставь меня, прошу.
Будь, что будет! Пан или пропал!
Долг перед тобою – погашу».
III
Как простился я с вещуньей той,
как домой пришел – не помню уж.
Стал мой дом враждебный и чужой,
будто в нем живут сто зимних стуж.
Ко всему приглядываться стал –
кто себя ведет как, говорит.
И от слежки муторной устал –
ужаса огонь в душе горит.
Сплю и слышу – пробудилась вдруг
среди ночи верная жена.
Обнял разум ледяной испуг.
Я вскочил – достигло сердце дна.
«Что ты, милый! – Встала в туалет». –
на немой вопрос ответ дает
мне супруга – всё. Спасенья нет.
«Неисповедимый рок ведет»*.
Снились мне овраги в эту ночь.
Вниз катился я – в кромешный Ад.
Лишь гадалка сможет мне помочь
К сожаленью, нет пути назад.
На работу утром не пошел –
у врача больничный прикупил.
Страх опять вплотную подошел -
огненной водой его запил.
Я давно не брал хмельного в рот
и к разгульной жизни охладел.
Но беда стояла у ворот,
хмарь настигла и – не утерпел.
По квартире я бродил как тень
с пузырем в руке. В башке – бардак.
Незаметно умер зимний день
и окутал мир зловещий мрак.
С тещею пришла жена домой.
Я лежу в кровати. Жив едва.
Тихо говорят промеж собой.
Долетают странные слова...
«Что, опять?...Чего это его…
Как же я устала… Поделом!»
Больше я не слышал ничего…
Навалился глыбой пьяный сон.
Пробудился утром, еле встал.
В голове стучат пол-сотни гирь.
Чертыхаясь, молча отыскал
под тахтой заныканный пузырь.
Вдруг раздался в дверь мою звонок –
я от страха выронил стакан.
Подошел, видать, последний строк.
Жаль, что прОдал дедовский наган.
Я бы щас как из него пальнул!
Ну-ка, черти! Подходи скорей!
Я в глазок тихонько заглянул –
кто-то мне знакомый у дверей.
IV
Дверь открыл. Ступила на порог
ведьма, что на днях гадала мне.
Говорит: «меня привел сам Бог».
Мысли утонули в пелене.
Ведьма походила по жилью.
Молвила: «Повсюду – чернота.
Я водицей все углы полью
и исчезнут боль и маета».
Солью все посыпала вокруг,
заговоры тихо бормоча.
Не сходила с ловких женских рук
желтая церковная свеча.
«Слышишь, как трещит, соколик мой,
свечка эта? Значит – быть беде.
Оттого неладное с тобой –
плохо спишь, не ходишь по нужде.
Приготовил ценности ли ты?
Деньги тоже б надо освятить.
Заговор прочту от маеты.
И молитву, век чтоб не грустить.
Не ошиблась – «сделана» беда.
И враги – домашине твои.
Слушайся, не то – тебе хана.
Мне ты прекословить не моги!»
Я послушнo выгреб все, что есть –
украшенья, деньги – всё на стол!
Осторожность сбита, точно спесь,
будто «сонный» сделали укол.
Заблестели хищно вдруг глаза.
у моей колдуньи, ей-же, ей!
Чую – надвигается гроза,
серце все колотится сильней.
Ведьма посмотрела на меня,
приказала: «А тепер – усни».
На тахту упал средь бела дня.
Господи, спаси и сохрани!
V
Сумрачно в квартире. Пустота.
Темный вечер за окном стоит.
Спал я крепко, видно – неспроста.
Тихо голос в кухне говорит:
«Господи, да как же жить теперь?!
Все, что было ценного - продАл!
Или пьяный был, не запер дверь –
вор забрался - вынес и удрал.
Подчистую золото мое
все пропало. Денег тоже нет.
Соль повсюду, грязное белье.
Погоди, а в чем это буфет?
Пол заляпан. Это, что ли, воск?
Что творилось в нашем доме, мам?!
Перегар шибает прямо в нос,
всюду соль, потеки и бедлам!»
Слышу – голос говорит второй:
«Лихо муженек твой разбудил.
Не доводит до добра запой.
Кто-то нехороший в дом входил.
Вспомни, был он странный эти дни.
Ведь не пил почти что десять лет
Господи, спаси и сохрани!
Помнишь, как ты встала в туалет?!»
«Как не помнить – жутко было так!
Он вскочил и – как на зайца волк.
Все на каждый психовал пустяк.
Ничего не ел…» - и голос смолк.
«Ты, дочурка, у меня ночуй. –
говорит супруге ее мать. –
Непокой и раны заврачуй.
Бать чему, того – не миновать.
Чую, что все это – не к добру
Забери ключи и дверь закрой.
Вовзратишься в дом свой поутру
Ничего не бойся – я с тобой».
В коридоре ноги «топ» да «топ».
Дверь входная хлопнула – ушли.
В тишину упал я, будто в гроб.
А в душе метели замели.
Что же это значит? Боже мой!
Развели, как глупого юнца.
Овладели снова страхи мной
И, видать, не будет им конца.
Я достал еще одну бутыль –
их в запасе было ровно пять.
Бог меня, наверно, не простил.
Не воротишь сделанное вспять.
Горькую отраву отхлебнул.
Темнота – ни шороха кругом.
Поволился на бок и уснул
нездоровым и недобрым сном.
Снился мне глубокий вновь овраг,
а потом – как будто, я в Аду.
И слова звучали: «Эх, дурак!
Сам навлек ты на себя беду.
Кабы был у Господа рабом,
не попал бы ты, дружок, ко мне.
Милости прошу в Казенный Дом –
по своей сюда пришле вине!»
VI
Я проснулся в ужасе ночном.
Серце застучало, грудь горит.
Пригляделся – за моим столом
крыса темно-серая сидит.
Будто человек – огромный рост.
Хищно глазки-бусины горят.
Скрученный баранкой толстый хвост.
Рядом – пять крысенышей стоят.
«Что, допился? – крыса изрекла
на чистейшем русском языке. –
Я тобой поужинать пришла.
Много мяса в круглом дураке».
Дым кошмара разум охватил,
я стремглав рванулся в туалет.
На защелку быстро дверь закрыл.
Лампочки мерцает тусклый свет...
Глянул я перед собою вдруг –
мальчика увидел лет пяти.
На лице уродливом испуг –
стало тесно, горячо в груди.
В чепчик полосатый он одет
да в пижаму – тоже «в полосАх».
На меня глядит, как старый дед
и ухмылка на кривых устах.
Вдруг он дернул за бачок сливной
и запрыгал резво, как блоха.
А потом вдруг стал передо мной
и с угрозой спел: «Хаха-хоха!»
Я глаза от ужаса закрыл.
Открываю – мальчугана нет.
В ухо кто-то левое провыл:
«Собирайся в Черный кабинет!»
Я поднял глаза, а там сова
на трубе огромная сидит.
Шепчет клювом мертвые слова,
желтым глазом на меня глядит.
Дверь хочу открыть, а не могу.
Вот беда! Подперли, видно, дверь!
Шепот в ухе правом: «Ни гугу!»
Загнан я в ловушку, словно зверь.
Силы все последние собрал,
саданул – откуда взялась злость!
Дверь с петель ударами сорвал.
Закружилось все и понеслось…
В комнате увидел я цыган.
Люстру сперли, гады, и буфет!
С туалета странный мальчуган
рожи корчил, точно людоед.
Закачался темный потолок,
табор заплясал, заголосил.
Выдержать я больше уж не мог –
стал крушить и бить, что было сил.
Сверху вдруг обрушились клопы,
искусали до крови меня.
Падали цыгане, как снопы.
Мальчугану дал потом ремня.
Налетел чертей водоворот –
выстрелы, побои, дикий смех.
Знаю, что Господь меня спасет
от жестоких, дьявольских потех.
«Помоги! – кричу я. – Защити!»
А чертям все, как бы, нипочем.
Дикий хохот: «Как ты ни проси,
а тебя с собой мы заберем!»
Отражая вражеский набег,
я крутился в комнате волчком.
А потом посыпал белый снег.
Рухнул на кровать свою ничком
VII
Тишина… И, вроде бы, рассвет.
Дьявольски кружится голова.
Было что? О Боже, дай ответ!
На ногах держусь едва-едва
Вся квартира в прах разнесена.
Кто же же это? Да, неужто, я?!
Ничего, еще припасена
водочка для коротанья дня.
Горькой мозг больной прополоскал,
крякнул с удовольствием – крепка!
Вдруг над самым ухом услыхал
шепот чей-то злой: «Хаха-хоха!»
Шорох, шум… Замок заскрежетал.
Кто-то завозился у дверей.
Я топор для мяса в кухне взял,
в коридор пошел встречать гостей.
Отворилась дверь, передо мной
та гадалка. Дьявольская связь!
Ангел светлый за ее спиной.
Защищает, видно, эту мразь.
Взмахиваю острым топором –
бросил прямо в відьму. Не попал.
Заходили стены ходуном.
Я на пол без сил мешком упал.
VIII
Вспышка… Темнота… Потом удар…
Женушка, родная, что со мной?
Комиссаром белый санитар
в колпаке склонился надо мной.
Снег кружится… Скоро Новый год.
Верно, я домой не попаду.
Сам себе наделал я невзгод
и семью подставил под беду.
IX
Тихая палата «номер шесть».
Колют в вену галоперидол.
Бриться не дают, на роже – шерсть.
Милая, я так тебя подвел!
Теще передай большой привет!
Пусть не держит зла – исправлюсь я.
Белая горячка на тот свет
чуть ведь не спровадила меня.
X
Год прошел с описанной поры.
Я о прошлом больше не тужу.
Наслаждаюсь смехом детворы
и семьей своею дорожу.
В храм я после выписки пошел –
батюшка молился за грехи.
И покой от черных дум нашел.
Стали мысли светлы и легки
А гадалок – их бы всех стрелять!
Сам, конечно, тоже виноват.
Захотел с судьбою поиграть.
И почти увидел сущий Ад.
От друзей я слышал, что сынок
собственный вещунью ту убил.
Значит, на Земле всему – свой срок.
Кто не понимает – знать, дебил.
Вроде бы, наладились дела
и живу я лучше с каждым днем.
А беда, со мною что была,
кажется далеким странным сном.
Помогла мне верная жена
бесовщину за порог прогнать.
«Боль былого выпита до дна». –
мне сказала как-то ее мать.
Правда, вечерами, иногда,
замелькают тени – там и тут.
На дверях – замок и щеколда.
Вдруг соседи порчу наведут…
Я по мистицизму не грущу
и за водкой больше – не ходок.
Заходите, чаем угощу
и судьбы поведаю урок.
XI
Вера в Бога – вот людской удел.
Не ищи невидимых врагов.
Дьявол в искушеньи скор и смел.
Трудно избежать его оков.
Я хотел быть главным на земле,
а на деле оказался трус.
Зло посеял в собственной семье,
слушаясь с чужих навета уст.
XII
Кто рассказ мой странный прочитал,
я надеюсь, кое-что поймет.
Под ноги смотри, а коль упал,
подымайся – Бог не подведет!
Но себя не подводи и сам.
Божий дар великий – здравый смысл.
Знай, опасно верить чудесам,
что заносят в гибельную высь.
К ведьме за советом не спеши –
верь себе и только сам решай.
Не дано нам мрак чужой души
разглядеть. Судьбу не искушай.
XIII
Ну, а коль зачешется в паху –
значит, ты не мылся уж давно.
Мистицизмa злую шелуху
не смывать и стыдно, и срамно.
Наслаждайся небом и землей –
каждым днем, что отведен тебе.
счастлив будь с друзьями и семьей.
А иначе – точно, быть беде.
24.10.2011., Харьков.
____________
*Цитата из стихотворения М. Волошина «На дне Преисподней».
Данную поэму, для усиления эмоционального эффекта, автор настоятельно рекомендует читать под следующее музыкальное сопровождение:
Jean Michel Jarre - Woolloomoolloo http://www.youtube.com/watch?v=_vALG4B1Erc
Jean Michel Jarre - Ethnicolor I http://www.youtube.com/watch?v=6acaW1mwdZA
Jean Michel Jarre - Ethnicolor II http://www.youtube.com/watch?v=ygN1Lnq_kYA