Остывший чай. Без четверти двенадцать.
Ты вслух читаешь. Мей. Сюлли-Прюдом.
А мне с тобой так хочется е б а т ь с я,
весьма развратным способом притом.
Ты перешла к Мицкевичу и Глинке,
тем самым подтверждая тонкий вкус.
Я жив едва. На волю из ширинки
стремится мой бессовестный конфуз.
Но ты неугомонна. Лорки с Блоком
надрыв страстей сегодня нам под стать.
Ты пафосно читаешь о высоком,
а я о низком тщусь не помышлять.
Сопротивляться более не в силах
я силе, затаившейся в стихах.
Но, слава богу, ты таки закрыла
бестселлер под названьем «Альманах».
И сразу же на мне обвисли брюки,
и свежестью повеяло ночной.
Легли твои озябнувшие руки
на медный лоб оплавившийся мой.
Поэзия права, и движет светом
не ебля, а предчувствие её.
Я тоже мог великим стать поэтом,
каких нигде не сыщешь, ё-моё.
Я тоже мог бы… Впрочем, полно басен!
Ты чувствуешь, наверное, сама,
как стал я сексуально не опасен
и в остальном беспомощен весьма.
Нас красота когда-нибудь погубит,
но перед этим лягут в протокол
твои слегка изогнутые губы,
застывшие метафорой «Козёл!».