Я ли хочу, чтобы след моей песни остался,
Светлой волной орошал ваши души и нивы,
Чтобы кружились пока разрешаемым вальсом
Те, что до времени ярко-блестяще красивы?
Чтобы кружилась великая муза планеты,
Не сокращая сердечно-усталого ритма,
Пылко молясь, ведь уже подновились багеты,
Прошлое в будущем, это ли пишется слитно?
Пишутся слитно все мысли и душ повеленье,
Пишутся слитно усталые будни, что роком
Вдруг прекращаются, следом погаснет горенье,
Видное сущим и всё понимающим оком.
Что остаётся? Гореть, пока есть керосину,
Мягко уловленно славить любовь и рожденье
Или молиться, мол, бог, ты прости нас,
Значит продли и моё, и компаний горенье?
Мало живых, пусть вы живы, аж семь милиардов,
Мало живых, что тепло, не рождают гореньем,
Множество песен, но нет очарованных бардов,
Так поражающих чистым божественным пеньем.
Что остатся? А петь свои песни и счастье
Строить вдали от несущихся в даль паравозов,
Люд не лишать проклассически строенной страсти
Землю пахать несущественных нынче колхозов.
Что остаётся? Земля да и вы - мои дети,
Пусть я по вам, не отец и пока не учитель,
Пусть будет так, уезжаю в зелёной карете,
Пойте друзья, а не можете, то не кричите.
И помолчите, услышите тихую землю,
Горнее эхо, что так препарирует страсти,
Может поймёте, что жизнь умирает во-власти,
Жизнь умирает, когда поддаётся плененью.
Где же свобода? Её одиночество чисто,
Ладная песня двоих одиночество тоже,
Целый народ, где все лица до боли похожи,
Путником бедным плетётся по весям волнистым.
Там, за горой, остаюсь я один в чистом поле,
Снегом простуженно тает болезненно шея,
Меч деревянный не воина, и не плебея
Мягко врывается в мир, где свобода и воля.
Сшонэ 311011