Мы имя загодя с любовью выбирали,
Значения имен по книгам изучали.
В честь своих предков, с тайников души,
Сына, аль дочь потом им нарекли!
Прошло три года, а забыть его, или хотя бы вспоминать без щемящей нежности, не могу.
Антошка! Славный мальчуган, с синдромом Дауна.
Мне часто задают вопрос, как попадают сироты в наш неправительственный пансионат: очередь какая-то, по знакомству, или еще как. … Отвечу, - промысел Божий. Видимо закончился путь мучений у человека, получил послабление наконец-то. Или ушедшие в иной мир родители вымолили. …
Его случай был особенным. Репрессированная в сталинские времена с родителями в далекую Сибирь мать, сильно пьющий и бьющий отец, и младший брат.
О нем я хочу поговорить отдельно. Парень вырос и очень рано ушел из родительского дома. Мать, как это часто бывает в таких семьях, всю нежность и заботу отдавала больному первенцу. Отец с горя беспробудно пил, Женя, (так звали младшего), был, по сути, предоставлен сам себе. И все бы ничего. Но, стоило ему появится во дворе, как мальчишки начинали дразнить.
«Брат Дурака». По имени во дворе его никто не звал, наверное, и не знали даже. Мальчик страдал от одиночества и стыда. А когда пошел в школу, то вслед за ним пошло и его «имя».
Все это он мне поведал уже после оформления брата в наш пансионат. И сколько скорби, обиды, и боли было в его глазах. Какая израненная и изувеченная душа. Ему за сорок, а он до сих боится жениться, вдруг родится больной ребенок. … Или повторится его судьба, и единокровного его сына кто-то будет называть тем страшным, преследовавшим его именем «Брат Дурака»! Как важно, чтобы в семье не забывали и здорового ребенка.
В старину, хоть и звали юродивым, но считали человеком божиим. И тяжким грехом было обидеть такого. … В советские же времена родителей старались уговорить отречься от таких детей, и определяли в закрытые интернаты. … Не буду о них… Страшно…
Я немного забежала вперед.
А попал Антошка к нам после трехсуточного сиденья у постели умершего отца, (мать почила за год до того). Забили тревогу соседи. … В доме из еды уже не было ничего. …Даже сырой горох почти закончился. …
Ах, как трудно он у нас приживался. Постоянно просился домой, к отцу. Пришлось привезти в пустую квартиру, на могилу. Ничего не помогло. Попытка подлечить депрессию в психиатрической клинике, стала мне страшным уроком. Через месяц они превратили его в овощ! Выхаживали мы его после этого «лечения» долго и трудно,- месяца три. … Выходили. Прожил он у нас пять лет. Самый нежный, ласковый, и обаятельный пацан! Любимым занятием для него было нюхать женские волосы. Касался он так нежно и осторожно, что никто не смел ему отказать в этом невинном удовольствии. Мне доставалось особенно,- толи цвет его привлекал, толи напоминал мамины, - но нюхал он меня непрестанно. …
Он знал кучу песен, прибауток, весь репертуар пьющего отца! Матом владел в совершенстве, и применял его всегда к месту и по существу. Странное дело, но никого это не злило и не раздражало. Антошка сие сходу усвоил и изгалялся по полной, на радость всем.
Умер в своей постели, скоропостижно, от рака мозга.
***
Сегодня день всех святых, и я пишу этот рассказ, посвященный славному пацану, вечному ребенку, Антошке.
Земля тебе пухом, мой солнечный мальчик…