Нас раскроили по детскому трафаретному рисунку
на неровные части с режущими краями.
а мы забавно болтали ногами на качелях,
слушая как дождь разбивается об асфальт.
никому. никому нет дела, что у него каждый день
новое самоубийство, новое обстоятельство.
вновь по накатанной. наугад.
его никто не попросит остановиться, не попросит подумать о жизни,
которой нет.
только сейчас дети уже не играют в прятки,
закрывая глаза и вдыхая запах мокрой земли.
на них уже никогда не прикрикнут за сломанные ветки,
едва позеленевших деревьев.
у них новые забавы, сухие травы.
нам не понять.
мы как-то слишком быстро постарели.
обдуманный пренебрежительно-покровительный взгляд,
но они уже хотят "по-взрослому".
и почему-то хочется лишь презрительно усмехнуться
одними глазами, не наша вина.
ведь мы-то знаем, что это совсем не то.
не так весело, как кажется на первый взгляд.
там все больнее. босыми пятками по раскаленным до бела
перекресткам города.
скрещенные пальцы - хоть бы не попасться, не оступиться, не обжечься.
сложенные в немой мольбе губы,
которым остается шептать лишь одно - не надо.
не надо уходить красиво,
оставаться в кошмарах тоже не надо.
сбитые, убитые костяшки на руках - это не просто так,
не так красиво, но говорят,
помогает.
помогает справиться с эмоциями, которые прорвали стальным натиском
заслоны души.
души, души меня своими воспоминаниями,
чтобы больше никогда не плакала, даже когда болит.
чтобы даже смерть не разлучила меня и безликое равнодушие
по скрипичной струне.
мы привыкаем, медленно курим
остатки тяжелых будней.
иногда лишь идя по дворам,
слыша тонкий зов давно забытых качелей,
к нам в гости заглядывает она
старушка по имени Ностальгия.
и как-то сразу становится просто жаль.
тихо-тихо.
тех детей, которые будут после нас,
которые есть.
потому что они постареют еще раньше,
еще раньше поймут,
что нам не суждено
дожить до 30.
только вот мы снова будем смеяться.
как в детстве.
качаться так, чтобы волосы по ветру.
на ветру наши голоса и чувства.
ведь все равно это совсем не грустно,
когда ты
ко всему
готов.