а вот ты сидишь в запоздалой маршрутке. и даже не то чтобы мысли в клубок
и даже не кому рассказать. и даже не кому объяснить, что на душе взрывается
бомбами. и ты выглядишь как-то стремно: кеды, и волосы собраны где-то в пучок,
и совсем не перспективный маршрут; и совсем не можешь сказать, что выходить то тебе
на сухаревской. греется
та же мысль, что и пол циферблата назад: обнять бы, укутать, рассказать о хороших
концах. но ты понимаешь: все ведь проиграно, и ничего не вернешь назад. и ничего
в принципе не потеряешь, если вернешь. и если даже и выиграешь. о прошлом
моргали минуты, часы, года.. и минутами все в облом. где-то сгорали мечты, но
где-то ведь и рождались. ресницами полукруг – поймешь/не поймешь ли (я все еще – да)
тускнеет октябрь в венах – попробуй-ка, доживи. доживи до затянутых инеем чувств,
до затянутых пленкой визгов и тормозов. до той минуты, когда в голосе вспыхнут года
и ты (я все еще верю), напишешь мне что-нибудь
ободряющее/за душу тянущее, невозможное только до той поры, когда все, что у тебя в мыслях,
окажется у меня на устах.
обогреется в моем совсем не греющем сердце. сползет по стенкам. доползет до ворот
моих несуществующих для тебя границ.
но они все еще греют. знаешь так, к 5.20 утра. ни каплей больше и ни каплей меньше.
а о всех поездах,которые увозят чувства, расскажут вечерние новости.