Фото мое. Справа тот самый птенец, которого я спасал.
Вот уж никогда не думал, что у скворцов такая насыщенная и полная опасностей жизнь, особенно в период высиживания и воспитания птенцов. В первый же год нашего дачного существования сколотил я для них скворечник. Срубил высокое сухое деревце и вкопал его на горке рядом с колодцем, почти сразу его заселила пара скворцов. Вот вроде бы и лес сразу за забором – селись в нем, но нет же – комфортабельная, пахнущая еще свежими опилками «однушка» с крышей над головой явно перевесила все грядущие опасности близости людского жилья.
В первые годы проживания пернатых все было мирно и гладко, но затем у нас появилась кошка Алиса, пошли многочисленные котята, которые быстро подросли до котов и стали пробовать свои силы, лазая, где придется. Дошла очередь и до скворцов. И вроде бы высоко, на шестиметровой высоте располагался их домик, на гладком ошкуренном стволе деревца, но это не остановило молодых забияк. Не помогали никакие запреты. Не стала препятствием даже проволока, беспорядочно накрученная вокруг ствола и кусок фанеры, прилаженный перпендикулярно стволу – коты ухитрялись обходить препятствия и с каждым разом взбирались все выше.
И вот как-то Тимоша, самый любознательный и настырный из них, несмотря на свои небольшие размеры и короткие лапки, долез до самого домика, и даже взобрался на его плоскую крышу, и, свесив голову, стал любопытствовать насчет подробностей личной жизни пернатых. Было самое время выкармливания птенцов – родители без устали таскали своим питомцам букашек и червячков, и такое незваное вмешательство в личную жизнь их явно не устраивало. Сначала они вдвоем безуспешно пытались отогнать любознательного наглеца, а потом скворец-папа куда-то улетел и вернулся с целой стаей воинствующих сородичей, настроенных серьезно и крайне агрессивно.
Какое-то время Тимоша держался на крыше, отмахиваясь от нападающих лапами, а потом стал срочно ретироваться, сползая задом по стволу. Вот тут-то, когда все лапы были заняты, ему и досталось по полной программе. Изрядно пощипанный, он скатился со ствола и убежал под дом, а скворцы, поблагодарив и проводив сородичей, уселись на веточках над скворечником и стали оживленно ругать кошачью братию, наблюдавшую с крыльца за проходящей баталией. Полученный урок явно пошел впрок и самому Тимоше и всему кошачьему семейству – набеги на скворечник прекратились на длительное время. Несколько лет скворцы благоденствовали.
И надо было видеть их удивление, когда очередной весной они не нашли своего домика на привычном месте. Еще по осени вкопанное у колодца сухое деревце подгнило и как-то в ветреный день рухнуло вместе со скворечником, расколовшись на части. Скворечник я починил, прибил к нему сухую разлапистую ветку и водрузил это сооружение на шестиметровый шест, который уже не стал вкапывать, а просто поставил на землю и прибил к боковой стенке нашей баньки. И все бы хорошо, да не учел нерадивый хозяин, что дым из банной трубы временами попадал на скворечник. Вот и приходилось баньку топить или в безветрие, или когда ветер дул от скворечника, и все равно скворцам иногда доставалось по полной.
По осени скворечник перенесли к сараю, а весной переезд этот скворцы встретили восторженно. Мало того, новое местоположение скворечника приглянулось и стрижам, и пока скворцы выводили птенцов, стрижи частенько навещали скворечник, каждый раз убеждаясь, что он пока занят. Но только скворчата поднялись на крыло и улетели с родителями в лес, как в тот же день в скворечник вселилась пара стрижей, вселилась и начала активно высиживать яйца, а вскорости и выкармливать появившихся из них птенцов. Мы были этому только рады – и насекомых на участке стало меньше, и всякое ненастье стрижи предсказывали гораздо лучше Гидромета.
Вот так и поживали мы, не мешая друг другу – даже единственный оставшийся наш кот Тимоша перестал проявлять по отношению к пернатым всякую активность. И длилось это мирное сосуществование до сегодняшней весны, до времени пока не вылупились первые скворчата. Не знаю, в связи с чем, но появившийся на свет выводок был весьма голосист. Как только кто-либо из родителей приносил в клювике еду, в скворечнике начинался такой гвалт, что можно было подумать, что в нем проживает целая стая.
А проживало только три птенца – это стало ясно позднее, когда они подросли и начали высовываться по очереди из гнезда. Родители старались вовсю, таская им жучков и червячков, и малыши росли буквально на глазах. И это не форма речи – я установил на втором этаже дома на треноге цифровик с хорошим зумом, и стал наблюдать и фотографировать общение поколений.
Особенно интересным оказался сам процесс кормления. Птенцы между прилетами родителей сидели молча, но уже на подлете очередного кормильца поднимался гвалт, и в окошке скворечника появлялась голова одного из желторотиков с широко открытым клювом. Родитель спешно забрасывал в клювик добычу и тут же улетал за новой. Кормление продолжалось с час, а потом оба родителя улетали и отсутствовали довольно долго – видимо сами кормились, и отдыхали от ненасытных детишек. Затем процесс кормежки продолжался, и так весь день. При таком усиленном питании птенцы скоро сравнялись размерами с родителями, и только по желтому ободку на клюве можно было догадаться, что это еще подростки. Прокормить таких «малышей» становилось все труднее. По прилете родителя они уже высовывались наполовину из окошка, а то и вылезали на приступочку, пытаясь расправлять крылья, а улетающему родителю кричали вслед, наставляя возвращаться поскорее и еды приносить побольше и повкуснее.
Родители явно уставали, и в какой-то момент они видимо решили, что пора бы мальчикам и девочкам становиться на крыло и самим заботиться о пропитании. Подлетая, они уже не садились сразу на приступочку, а устраивались с добычей на веточках над скворечником, пытаясь подвигнуть детишек на самостоятельные действия. Но не тут-то было – «малыши» орали, и сердобольные родители снисходили до них. Противостояние длилось пару дней.
На третий день птенцы уже по очереди вылезали на приступок, и прилетавший родитель с лета приземлялся туда же, и на нем становилось уже тесновато. Я отвлекся на секундочку, чтобы поправить треногу, и успел только захватить момент, когда желторотик по крутой траектории планировал к земле. Приземлился он за забором на территории соседей Знаменских. После смерти Володи Знаменского, вдова была не в состоянии обихаживать сдвоенный участок, и половина его, прилегающая к нашим владениям, заросла чертополохом и высоченной (в рост человека) крапивой. Вот в эти заросли и спланировал выпавший птенец. Но выпавший ли? На этот счет у меня были большие сомнения – его запросто мог подтолкнуть сидевший рядом родитель, или братишки, выглядывавшие из окошка. Траектория падения была далека от полета, он просто планировал без взмаха крыльев – малыша надо было спасать.
Заметив сверху место приземления, я перебрался через забор и побрел, раздвигая высоченную и жгучую крапиву. Птенец сидел на земле и даже не пытался скрыться. Перелезать через забор с птенцом в руках было гораздо труднее, но мы справились, и встал вопрос, а что делать дальше? До высоченного скворечника мне не дотянуться, оставить птенца на крыше сарая – кошки съедят, оставался единственный выход – взять на время на себя роль родителя и докормить сорванца до летных кондиций.
Я посадил его в кресло в эркере второго этажа, но малыш живо перебрался на спинку, с нее на книжную полку – откуда и уставился на меня сразу испуганно, дерзко и вопросительно. Я вздохнул и пошел копать червей. Черви, как на зло, попадались очень крупные, и прошло время пока я не нашел несколько небольших особей. Птенец все еще сидел на книгах. При виде меня он раскрыл во всю ширь свой клювик, и закричал. Первый червяк провалился в эту пасточку шутя, птенец сглотнул и опять открыл клювик. Так один за другим я скормил ему четыре червя. От воды малыш отказался, и вроде как задремал. Я дал ему полчасика на сон, а потом решил, что пора малышу учиться летать, открыл окно и посадил скворчонка на подоконник в надежде, что он спланирует с высоты, а я его опять принесу, и так до тех пор, пока он не начнет махать крылышками.
Очутившись перед открытым окном, скворушка хитро оглянулся на меня и вывалился наружу. Почти до земли он планировал, потом отчаянно замахал крылышками, и … полетел. Полетел над самой травой, через весь участок, к забору, у забора приподнялся, перевалил через него, долетел до соседской яблони, где и устроился на ветке. А как только устроился, так сразу начал кричать, и добился-таки того, что его нашел родитель и покормил. У меня сразу отлегло от сердца – с такими способностями и с такой поддержкой птенец не пропадет.
Уже вечерело, и я перенес наблюдение за оставшимися птенцами на следующий день. Но назавтра скворечник был уже пуст, а к обеду его заселила пара быстрых деятельных стрижей – как говорится, свято место пусто не бывает. А для птиц комфортное родовое гнездо действительно свято.