ХРИСТОС И ВАКХАНКИ
МОНОЛОГ РАСПЯТОГО ХРИСТА, ВОКРУГ КОТОРОГО, ОБНИМАЯ И ЗАВИХРЯЯ ЕГО, В СОВРЕМЕННОМ ИНТЕРЬЕРЕ, ПЛЯШУТ ГОЛЫЕ КРАСОТКИ
Сосулькой стала великая идея.
Горят свечи. Тает живая свеча.
Прозмрачно пространство.
В тени одел людей я.
Хочешь душу раздеть – подожги себя.
Вакханки-лоханки, грудями барханки, – порхайте!
Имеющий сердце да сокращается.
В ночах сокращаются дни. Таланты
вращаются вами, стремительно со-вращаются.
Зажгите материю. Душища чтоб адская.
Балдейте, стекайте, как градусы, ползает пот и слезает слеза.
Душите сосульку – незапатентованный градусник.
Пусть красное прёт к импотентным вискам.
Мадамы, у вас я и в доме и в моде.
Я весь опечатан. Целуйте, ля фам!
Губная помада на многое годна,
тиражна плечам и съедобна губам.
Бигбитовым громам нет громоотвода.
Как Зевс, безудержны, идут на таран.
Вдрызг визги и брызги. И бьют плодотворно.
Мишень – перепонок барабан.
У вас перепонки под стражей не слишком.
Вам ритм фрикционней, чем ведьме метла.
Так спичку томит ожидание вспышки.
Так шприц пашет кожу и плачет игла.
Танцуйте, вакханки. Вы слишком не вечны.
Что вам Страшный суд? Я вам не судья.
И даже как доказательство я не вещен.
Гарцуйте с ума. Но при чём тут я?
Сосулькой стала великая идея.
Сосулька стает, как тает свеча.
Шерсть нимба тускнеет. Кость льдинки худеет.
Стоп-кадр! Тормознём. С этим надо кончать.
Я поражён не огнём антоновым,
ползущим от гвардии ржавых гвоздей.
Мне поры жжёт ваша агония стоновая,
касанье минутностью без церемонностей.
Танцуйте, вакханки. Но меня не танцуйте.
Я не игрушка. Я жил не для стен.
Пытался спасти – да, пожалуй, спасую.
Живите, как знаете. Здравствуйте!..
. . .
И бежал Христос от безумных дам.
Вроде бы расстались.
Но вакханки ещё семь икон притащили.
И смеялись.