Выпь над степью кричала - истошно, упорно,
Человеческим голосом резала слух,
Не щадя своих легких и птичьего горла.
Рядом с ней никого - ни птенцов, ни подруг.
Ты откуда взялась, незнакомая птица,
Почему этот странный случился контакт?
Не впервые смотрю в потускневшие лица -
По ту сторону жизни кладбищенский тракт.
Здесь все предки лежат, среди них моя мама,
Где с креста, где с "березки" приветствует взгляд.
Потрясла и забылась семейная драма -
Столько вод утекло, лет случилось назад...
Двадцать семь вдовых, их, поминавший подругу
Неудавшейся жизни, выл волком отец.
Были женщины, только не звались супругой -
Не хотел. И тем паче, вести под венец.
Сгинул разом, бессмысленно и безвозвратно,
Тайну смерти в могилу беззвучно унес.
Не ответил никто мне как дочери внятно
На поставленный ребрами жгучий вопрос.
Стены видели смерть, но немые, молчали.
Крест и холм, по-паучьи проворный бурьян...
Только выпь так пронзительно-громко кричала,
Как кричит человек от полученных ран.
То наверх высоко, то едва не цепляла
Мои плечи над новым отцовским жильем.
По орбите кружила, истошно вещала,
Я уверена - мне. Безусловно, о нем.
Жаль, не выучить птичий, кому же по силам
Переводом синхронным озвучить его!
Никого бы тогда ни о чем не просила.
И теперь не прошу. Ни о чем. Никого.