Россию жадно я любил:
И лес, и реки, и долины,
И сказки взлет, и звон былины,
И русских душ глубокий пыл.
Я с детства сердцем прикипел
К ее поэзии и прозе.
И лес пилил я на морозе.
И песни русские я пел.
Но если смел на миг забыть,
Что кровь — еврейская, иная,
О той вине напоминая,
Спешил подлец по нервам бить.
Моей судьбой был «пунктик пять»,
Меня не зная и не видя,
Но по анкете ненавидя,
Царапал некто: «Отказать!»
Я в детстве злился, в драку лез.
Потом привык: куда деваться?
И вдруг уже не смог остаться:
Мне дверь открылась, наконец.
Крылами мощными «Эль-Аль»
Перенесен я в мир Востока.
И Русь, светла, голубоока,
Как будто бы уходит вдаль.
Израилем дышу, живу,
Любуюсь им, не уставая.
И дремлет память роковая:
Мечта свершилась наяву.
Мне мил мой сказочный народ,
Сам лик Земли обетованной.
Но сон является незваный,
Едва лишь ночь крылом взмахнет.
В том сне — и юности полет,
И поиск, и мираж дерзаний,
Наука разочарований,
Отрада дружбы, боль забот.
В нем оживут отец и мать.
И дом, давно уже снесенный.
И лик Москвы многооконной,
И стих, что пробовал слагать.
Я понял: лучшие года
Живут в глуби души счастливо —
И ночи ждут нетерпеливо
Они. Российские. Всегда.
На древней родине своей
Во сне я по России плачу,
Хотя звучало там иначе
Понятье гордое — «еврей».