тот, кто почитает себя за гриб,
по-настоящему, надолго, серьёзно влип,
тот, кто увлекается порчей вен,
скорей всего эстет,
опоздавший на рейс из манхеттена в карфаген,
тот, кто заглядывает в будущего окно,
думает, на этот раз повезло, на этот раз пронесло,
перестаёт, наконец, отличать свет от тьмы,
делить на два, три, пять,
на белое и чёрное, на день и ночь, на добро и зло,
перестаёт, наконец, смотреть в окно,
понимает, мир родился головой пьяного дервиша
давно, ужасно давно, бесстыдно давно,
понимает, мир нашпигован безумными идеями,
что праздничной индейкой чеснок,
что миндальным кексом изюм,
что ароматами трав степь весной,
тот, кто перестаёт при этом посматривать на часы,
кто учится к тому же читать между строк,
останавливает снов поток,
просыпается на постоялом дворе, на окраине империи,
эпохой то ли династии чжоу, то ли династии цинь,
достаёт с тайной полки памяти безотказный живой «и-цзин»,
спрашивает: где я, что меня ждёт,
где обитают сейчас конфуций и чжуан-цзы,
где брокеры уолл-стрит — держатели небесной казны,
шарит мутной водой зеркала, не узнаёт себя,
думает, по ту сторону отнюдь не я,
думает, просто снова мир, что на поле боя ничейная полоса,
просто этот мир беспримерно пьян, бесповоротно слаб,
просто нью-йорк увяз волглыми буднями ноября,
а «и-цзин» обнажает итоги тому, кто зряч…
ноябрь 2011