Эпиграф:
«Когда придёт твой срок отправится к небесам,
я буду тебе писать».
(Это можно и пропустить).
«Дим, пока писем моих не жди.
У нас дожди,
у тебя снег лежит, а у меня за окном только лужи,
я простужена.
Я брежу,
И я повержена.
Нельзя оставаться одной мне.
А то вспоминаю: «Я твой»,
а потом меня рвёт изнутри,
а мне Катька звонит и говорит: «Слезы вытри,
пойдём в бар?»
или «Идём в клуб?»,
я думаю: «Да, пошла ты к чёрту!»,
но, вдруг,
случайно ей отвечаю:
«Через десять минут подъезжай,
я буду готова».
И снова...
Ты там как?
Ночуешь хоть дома?
Не болеешь? Ты не простужен?
Я слышала от знакомых,
что до тебя дошли слухи, что ты мне нужен,
но не советую доверять.
(Это, конечно, так... Но, в общем-то, наплевать).
Как говорил мой бывший, тот, что Ренат:
«Я, конечно, скучаю, но я ж не прошусь назад?»
Ладно...
Я просто немного схожу с ума.
Мне простительно.
Девочка, сбежавшая от родителей,
снимающая квартиру с подругой в Питере,
оставив где-то историю старой своей любви...
Ты если будешь видеть девушку, падающую с девятого,
ты её не лови,
не оберёшься потом проблем, Дим.
Я тут просто пью какао,
смотрю на предплечье - шрамы,
от тонких и острых лезвий.
помнишь?
Нам хотелось не по-хорошему,
нам хотелось повеселее,
а получилось совсем не в тему.
Такие, как мы не уезжают, а режут вены
или заперты в мягких стенах,
но нет.
Я пишу диплом.
Слушай, не знаю, что там, потом...
Но на небе нас ждёт классный дом,
там у нас будут дети.
Но, нет, не здесь.
Чёрт нас дёрнул всё взвесить и цивилизованно разбежаться...
Тебе уже двадцать... пять?
Мне снится, как я буду целовать
твои пальцы, твои запястья...
Счастье.
Доступное чистое счастье...
Но там, до куда нужно ещё долететь...
Мне словно десять.
Здесь не найти мне к тебе дорогу,
но знай,
когда придёт срок отправляться к Богу,
я нажму на курок».
Эпилог.
Она запечатывает конверт,
пишет адрес и убивает письмо, собирает вещи на стажировку в Грецию.
В комнате пахнет дымом от сигарет.
Конец.