Ты каждый год рождаешься в июне,
Не для проказ, для новых, важных дел.
Не запылится имя твое в туне:
Уж третий век, а ты – помолодел.
Пусть нет ни в ком твоей дворянской стати,
Копны волос, природой завитой,
Ты каждый раз для всякого дитяти
Рождаешься вновь, рыбкой золотой.
Такой, как на портрете, без изъянов,
Лишь Музой, озабоченный слегка,
Являешься ты Ольгам и Татьянам,
Как образец любовного письма.
Рождаешься для юного повесы,
Что в жизни не найдет себя никак,
Пусть не в серьез, а ради интереса,
Онегина примеривает фрак.
И пусть твердят, что рифма устарела,
Что в моде нынче мат, и стеб, и сленг,
Махни на них рукою загорелой:
Ведь грязь опять покроет чистый снег.
И тот школяр, сбегающий с урока,
Когда от чувств начнет тесниться грудь,
Он до твоей поэзии высокой
Быть может, дорастет когда-нибудь.
Потертый том, как первооткрыватель,
Откроет вдруг, когда придет любовь,
С пером в руке, пред свечкою, в халате,
Ты для него опять родишься вновь.
Чуть-чуть другой, как будто даже, новый:
С ребенком – юн, со старцем же – старик,
Не станешь ты в карманы лезть за словом,
Любой души знаком тебе язык.
Всегда готов ты скромнице – дурнушке
Обворожительною сделаться помочь.
У каждого есть свой любимый Пушкин,
Который вновь родится в эту ночь.