Отара и пастухи
(рассказ-аллегория)
Жил, то ли севернее Юга, то ли южнее Севера, один фермер. Что о нём сказать? Фермер, как фермер. Название новое, а всё остальное старое – крестьянское, хуторское. В той округе много подобных хозяйственных мужичков селилось. Земля там была хорошая, плодородная, орошаемая водами небесными. Траву и поливать не нужно. Сама растёт. Знай коси даром, не ленись, да овец вскармливай, выводи на сочные луга в своё время. В тех местах многие овцеводством занимались. Овцеводство – дело популярное, прибыльное. Вложишь на копейку, а получишь на целковый.
Овечкам то оно, что?! Забота, внимание и пища добрая с водицей нужны, ну и охрана хорошая от хищников разных, конечно. Когда всё это есть и на своём месте, и в своё время, то ни одна овца и головы не поднимет, так будут все заняты и довольны. А в багодарность, будет нестись мирное и приятное блеяние сытых и счастливых овец. В этом радость фермера.
Стадо у фермера, как и подобает, было немалое, но, увы, неоднородное. Намаялся фермер с ними, подустал и решил нанять работников. Пастушескому делу стал учить своих помошников ежедневно. Бравые ребята нашлись. Головастые. Хозяин-крестьянин своим новым помошникам все дела и обязанности передал и послал в поле к овцам, чтобы порядок навели, попасли его овечек. А те своих псов привели.
В фермерской отаре овцы были разные. Одна овца светлая, а другая – тёмная. Иная такая пёстрая, что и в глазах рябит. Нередко по шкурке той и характер был. Одна – нетребовательная, кроткая, спокойная, другая – упрямая, норовистая, не по-овечьи, буйная; третья – везде свою мордочку любопытную суёт, везде на лугу присутствовать хочет; четвёртая – только и блеет, ка будто всё ей не так. Ей: “Ешь!”, а она в ответ: “Бе-бе!”. Ты ей: “Пей!”, а она снова: “Бе-бе!”. Что ей нужно, только, разве опытный, добрый пастырь поймёт. Некоторые, куцым хвостиком вильнут, как собачёнки, и давай соседних овец в бока толкать, расталкивать, суету создавать. Были и важные, пушистые. Ходят так, словно показывают, что другие им не ровня. Разных овец там хватало. Всех и не упомнишь. Встречались и те, что сами по себе при отаре паслись. Никто их уже не пас, но и от отары не отгонял. На них и внимание никто не обращал. Нередко месяцами, а то и годами бродили при отаре бесхозные овцы, пока не падут или в конец не заблудятся. Что ни овца – то, кочно, характер. Не знаю, можно ли встретить в тех краях где-нибудь ещё такую разнородную отару? Случалось,что одна-другая забредут то в грязь какую топкую, то в терновник густой, колючий, то в чащу дремучую, непроходимую, а то и вообще, хищник какой утащит, а спасать некогда. Остаётся лишь напоследок попрощаться и забыть о бедной овце навсегда. Зачем скорбеть и беспокоиться. Овец то ещё много. Беда с ними, с овцами, да и только.
Когда решил фермер новых пастухов проверить, то пожалел, что и нанял их. Опустели луга. Разбрелись бедные, одинокие овцы кто куда. Трава примята, истоптана. Не понятно: то ли пастухи за овцами бегали, то ли овцы – за пастухами. Неясно, кто и кого там искал? Трудно судить, кто виноват: то ли овцы, то ли пастухи. Да только не стало сочных трав на фермерских пажитях. Редкие и одинокие овечки ещё бродили, а горе-пастухи свои костры распалили; сидят около костров от гнуса всякого, от мошки надоедливой в их дыму спасаются, пятки греют, да мечтают, как свои, пастушеские, дела устроить. Так следили за овцами, что не уследили. Только и того, что сами в округе наследили. Пасти не смогли, а разогнать – мастера оказались.
Как стали сочные травы иссякать, а пастухи страдать беспечностью, то начали овечки разбредаться от уныния и тоски, а где и от псов злобных, пастушьих. Где по одной, а где и по две, и по три, и больше убегают. Принялись овцы незаметно новые овчарни искать, где корм по их вкусу есть, или жизнь овечья полегче. У каждой овцы свой вкус и пристрастия. Пастухи видят это, да вид показывают или друг другу заявляют, что ничего не происходит.
От огромной отары осталась на лугу жалкая, маленькая кучка, у кого ноги не несут от голода или идти некуда. Увидел всю ту картину фермер, когда вернулся, сильно огорчился и в серцах разогнал стадо пастухов-наёмников. Не заботились они или мало заботились о его овечьей отаре. Поднялся фермер и пошёл искать своих овец по околицам, по оврагам и местам заброшенным. Вооружившись любовью и заботой, набрав живой воды и всякой пищи здоровой, бальзама целебного, стал он усиленно искать своих заблудших овец по холмам окрестным. Хочет он всех найти, пока ещё возможно, пока ещё не поздно. Верит он, настанет день и “на этом месте, которое пусто – без людей, без скота – ... опять будут жилища пастухов, которые будут покоить стада”. (Иер. 33:12)
Вячеслав Переверзев
11/07/2011 г.