Напишу твое имя на белом листе мягкой кистью.
Произнесу его шепотом, может быть, позже выкрикну.
Во дворе с дымом прозрачным последние листья
осени догорают, оставаясь в истории бликами.
И затишьем, натруженным в со среды до точении,
нежно, каллиграфически твое имя дописываю.
Оставаясь сыном печального рассечения ,
смысла, ручки шариковые, теряю меж тисами.
На настиле бамбуковом, сны, отринув привычные,
буду тупо глядеть в потолок не добеленный.
В темноте из-за долга большого за электричество,
спичками буду чиркать, бросая их в ритме размеренном.
Все как есть, так и быть, я все принял и выстрадал.
Жизнь прекрасна, в своей простоте обязательной.
Ты и я – мы весь мир, в каллиграфии численной,
и слепая луна лезет в раму окна назидательно.