«ИБО ИЗ СОСУДА ЧИСТОГО ПЬЁМ»
Вечер творчества, вечер, посвящённый Виктору Петровичу Астафьеву. Как он пройдёт, какие ячейки души он раскроет, заденет какую струну и, как она потом запоёт? И запоёт ли…? Запоёт, конечно, запоёт, не может не запеть. Ибо, каждое слово Астафьева из души, из сердца вынуто, не запятнано, родное, до боли знакомое, сибирское, изначальное. Всё это, к сожалению, утеряно на западе.
Как-то, на одной из «литературных гостиных» в центральной городской библиотеке, корреспондент от коллектива школы № 1 спросила меня: «Владислава Вячеславовна, а как вы относитесь к Виктору Петровичу, к его произведениям?» Я не сразу нашлась, что ответить, да и разговор тогда шёл не о нём. А что можно ответить в короткой фразе, в двух словах, когда его язык это и твой. Далеко ли от Маны до Ангары?.. Да и родилась я тоже на Мане. Никогда не забуду, как я в детстве рассматривала фотографию с природой на берегах Маны. Где можно ещё найти такое великолепие? И среди этого блаженства природы рос Астафьев!
Я выросла на Ангаре, на том самом месте, где, стремясь на север, река вдруг резко поворачивает на девяносто градусов и направляет свой бег к Енисею, на самой восточной границе Красноярского края. Я прекрасно помню, какая была чистота воды, выедешь на середину реки, и под водной толщей виден каждый камушек, каждая травинка, каждая рыбёшка, проплывающая мимо, виден каждый солнечный лучик, рисующий на донном песке свои неповторимые узоры. А какое великое множество цветов на берегах Ангары, какие травы, давно занесённые в красную книгу, какие скалы на острове Каменном, какие сосны!!! Что там Швейцария? Куда ей до Ангарских пейзажей?
Я, как и Астафьев, болезную, где это всё теперь, и останется ли хотя бы что – то нашим потомкам?
А язык - незабываемый, сибирский, напевный, от самых отдалённых хранителей нашей памяти. Об этом языке мой родственник Алексей Карнаухов написал не одну песню, не одно стихотворение, не одну книгу. Он даже собрал краткий словарь Кежемского говора, где каждое слово – архетип, знак, который лежит глубоко-глубоко в нашем бессознательном и подключает нас к нашим корням, к нашим истокам:
А милей всего на свете-
Овладевший с детства мной -
Мудрый, сочный, многоцветный
Наш простой язык родной.
Вырос я в крестьянской гуще:
Для меня всегда велик
Торопливый и певучий
Приангарский наш язык.
Но не тот, который скучный,
Не спряженья, падежи,
А живой, ядрёный, звучный –
Отражение души.
Образным народным словом
Наслаждаемся не зря:
Поговорок и пословиц-
Половина словаря.
Ах, какая речь густая!
Не слова, а зверь - цветы:
Будто жадными устами
Пьёшь живую воду ты.
Наш язык - то ветер вольный,
То старинный лук тугой.
Он и острый, с перцем, с солью,
И лукавый, и прямой.
В разговор простая баба
Так ввернёт свой оборот-
Хоть беги ты, хоть ты падай
Или стой, открывши рот.
Как любила, как жалела
Сердцу милое дитя:
«Мой сердешный! Свет ты белый!
Порошшина ты моя!»
Называла «мой касатик»,
Свою нежность не тая,
«Тятя мой», «сестрица», «братец»
Или «маменька моя».
Но уж если муж с загула,
Насолил или не мил:
«Ой, чтобы тебя раздуло!
Ой, чтобы тя гром разбил!»
Вижу с печи, из закутка, -
Дядя мой пришёл с вином:
- Дай, сестрица, на закуску
Рыбки красненькой звено.
Маме пьяные постылы:
- Нет закуски, хоть ты свой,
Вёснусь рыбы дивно было,
Нынче нету, головой…
- Ну, ты, скажешь! Плачь ты боле…
- Вишь, кадушка – то проста.
- Ну, дак чо? Неуж нисколя?
- Даже – даже. Ни хвоста.
(На войне родное слово
Часто слышалось во сне:
« Апросинь – ев – ев! А корову,
Ты, почилькяла ли, нет?»)
Школьный, самых строгих правил,
Местный - слиток золотой,
Я в язык единый сплавлен –
Яркий, вечно молодой.
В детскую, живую пору
Он вошёл и в плоть, и в кровь.
В нём и радость, и опора,
Вдохновенье и любовь.
В нём - начала и истоки,
Без него не мыслю дня.
Как скажу без слов высоких
О тебе, любовь моя?
Этот яркий язык хранит наши души, он в самых незабываемых моментах детства. И, общаясь с людьми, разговаривающими на этом языке, думающими на этом языке, а также, читая произведения, написанные этим языком, мы, словно окунаемся в животворящий источник, получаем огромный заряд живительной силы, которая нас очищает, вдохновляет на творчество, ведёт нас по жизненному пути.
Собирается, собирается народ на встречу с великими творениями Астафьева, вот уж полный зал… А Светлана Александровна Солодкова, как директор, как рачитая хозяйка, проверяет каждый уголок - всё ли на месте, не забыла ли чего, волнуется, переживает - она у нас сегодня «именинница» - в том плане, что ей сегодня предстоит провести этот вечер и раскрыть Имя Астафьевское.
Первое слово Светлана Александровна предоставила Анне Мамоновой. Давно ли Анечка читала нам свои первые детские стихи, а её первая подборка собственных сочинений была премирована поездкой в Овсянку к Виктору Петровичу? Эта незабываемая встреча с писателем принесла свои плоды. И вот уже она открывает этот вечер:
Был полон зал, все замерли и ждали,
Что к ним на встречу выйдет исполин,
Что загремят на пиджаке медали,
И долго будет говорить… один.
Но вот с трудом поднялся к нам на сцену
Седой как лунь, сутулый человек.
Сомнений нет, он жизни знает цену:
Кружил его, мотал двадцатый век.
И захотелось попросить прощенья
За то, что проще нам сегодня жить,
За те тревоги, дрязги и волненья,
Что люди заставляют пережить.
Прощенья попросить за депутатов:
Они не вправе гения судить.
Сидят они - рабы своих мандатов,
И что умеют - только лишь рядить.
Он говорил, и чудилась Царь – рыба,
Босое детство, белые снега…
Большая жизнь - неписаная книга,
Поклон последний - память на века.
Какие слова, какая богатая палитра красок. Дай – то Бог, чтобы не зажали эту светлую головку медные трубы. Не должно бы, вон какие светлые, лучистые глаза. А слушают – то как!
А хозяйка вечера уже ведёт дальше беседу о жизни писателя, о его размышлениях, о его выводах: не перешёл ли он кому дорогу, не перекрыл ли чью – то чашу судьбы? Вот все бы задумывались о том, что делают, что творят, глядишь, и не было бы у нас перечерченных судеб. Всё равно ведь расплата будет, но не думают или не хотят думать. Или, как говорят, пока обухом по голове не стукнут - не дойдёт?.. Дойдёт, да потом уже ничего не изменишь…
Вот уже и следующий сказитель слова Астафьевского - Татьяна Николаевна Беденко. Таня, Танечка! Ещё, кажется, совсем недавно Танечка обучалась у меня шитью. А вот, уже, какими ниточками шьёт - вышивает свою речь, аж слёзы наворачиваются на глаза. Задевает детские души, выворачивает их наизнанку, так их, так, пусть выходит из них вся грязь земная и остаётся самое светлое, божественное. Вот какая величина мысли писательской, как она действует на бессознательное, весь мусор изгоняет, что она с нами творит, а ведь творит, приносит свои плоды: что – то там засосало под ложечкой, что – то осозналось, что – то проросло…
Много ещё было сказано, многое раскрылось. И мне предоставили слово. Что сказать, читаю свои стихи о поэзии, о философии земной жизни, о Пушкине, сравниваю его судьбу с Астафьевской. Об одном радели - о душе, о чистоте русского слова. Как преподаватель изобразительного искусства, провела конкурс рисунков среди учащихся, посвящённый творчеству писателя. И здесь его великое слово дало результаты. Какие рисунки, какие характеры, какая психология в детском восприятии. Какой цвет, какая метафора. И коллажи, и акварельно - чистый воздух природной живописи. А вон - Васюткино озеро, у каждого своё. Здесь и графика и декоративная живопись. Здесь всё то, что воспевал Виктор Петрович, но в собственном авторском восприятии, в собственном воображении. И, как сказал Евтушенко: « прорастают лица у безликих на лице». Именно об этом радел Астафьев, о том, чтобы каждый имел своё лицо, чтобы не растерял свою душу на перепутьях жизненных дорог. Вот какая громадина! Какая сила мысли! И на фоне творчества писателя у меня тоже что – то проросло, вспомнилось детство, и ребячьи рисунки тоже подтолкнули к чему – то, и рождаются новые строчки:
Мы все сюда пришли из детства,
Все здесь вросли, все из Сибири.
А босоногое наследство
Манит в неведанные шири.
Уж сколько тропок прошагалось…,
Но с детства милый уголок
Напомнит дедушкину « жалость»
И бабки славный говорок.
Весёлый хохот « светлой» Анны,
Что бередит у сердца грудь,
И быстрых ножек неустанность
Попробуй, начисто, забудь!
Со златорозовою гривой
Промчится конь на всех парах.
Я вспомню крики журавлиные
И все травинки на лугах.
Зря всё – таки волновался Виктор Петрович, будут ли у нас Шаляпины. Будут, обязательно будут. И Шаляпины, и Суриковы. Всё возвратится на круги своя. Вот и сам писатель вернулся в Овсянку, к своим истокам, наверное, не зря.
Ложка дёгтя портит бочку мёда. А вот чистая душа, словно чистая вода, попадая в ответную, распахнутую душу даёт корни и прорастает. Даст корни и этот вечер. Побольше бы таких вечеров!!!
Нет, зря боится Виктор Петрович, возродится Русь, появится новый гений, который понесёт слово писательское дальше. Да и сам он об этом, наверняка, знает. Где его душа сейчас витает, кому помогает ? Возродится и наша Сибирь!!! Ибо из сосуда чистого пьём - Астафьевского.
2004г.