К родным берегам, к родным истокам...
Я прилечу к тебе белою – белой птицей
И, может, приду в мечте чудо – красой девицей.
Я, всё равно, вернусь в вальсе снежинок стаи
И, может, во сне явлюсь, песни свои напевая.
Ежегодно мы наблюдаем, как птицы собираются в стаи и летят к местам своих гнездовий, именно туда, куда необходимо, через любые преграды, через любые катаклизмы природы. Что и кто их туда зовёт? Голос предков, голос крови, генная память, общий дух? И, ведь всегда, они летят на одни и те же места! И, как же мы все страдаем, если видим разорённые гнездовья, изуродованную кладку и слышим истошный крик птицы, безутешно стонущей над своей утратой. Как исправить случившееся, как это возместить, как это понять? Это и видеть-то страшно! А если это сделали самые близкие, или те, в кого ты больше всего верил?
Кежмари - это особенный народ. Это - люди, как и птицы, неразрывно связанные с природой, являющиеся частью её и общим целым с ней. Поэтому, их всегда тянуло и тянет на родину, на Ангару – матушку, к своим истокам, может быть, всё тот же голос крови, голос предков, а, может, та особая энергетика родных мест, которая зовёт и не хочет отпускать своих детей. Существуют сказания, что Кежму когда-то основали три брата, женившись на местных красавицах, а их отпрыски расселились по всему району, и что жители Кежемского района - это родственники ближние и дальние. А то, что кежмари обладают особой энергетикой, особой духовностью, подтверждалось не раз, хотя бы в их песнях. Слушая пение кежмарей, поражаешься, слаженности их голосов, даже если они встретились впервые или не виделись десятилетиями. Но, обладая общим родовым духом, они исполняют свои песни как молитву, вкладывая в эти песни всех себя. Они поют не голосом, не звуком, они поют озвученной душой. Такого пения, такого богатого диапазона нет больше нигде. И, как говорят специалисты, чтобы достичь такого единения голосов в хоре, необходимо с этим хоровым коллективом прозаниматься не один год. А у кежмарей это происходит при первой же встрече, как само собой разумеющееся. Песня объединяет, обогащает, очищает их души, заряжает их и тех, кто слушает, особой духовной энергией. В их песне всё то, что и в жизни. Если уж плачут, то плачут все, если радуются, то радуются все, если страдают, то и страдают все.
Тянет кежмарей на родину. Но, туда не ходят поезда, не летают сейчас самолёты, не ходят теплоходы уже много - много лет. Летают туда только вертолёты один раз в неделю, и то, не всегда. Полетели бы кежмари к родным берегам, да нет у них крыльев и, летят они туда в своих мечтах, вспоминая каждую тропинку, ведущую к родному порогу. Не имея возможности съездить в родные места, люди объединяются в землячества, диаспоры для того, чтобы хоть иногда встречаться, чтобы была возможность поговорить на родном языке, поделиться своими радостями, печалями, достижениями, заботами, поплакаться в плечо - и то уже легче, или обратиться за помощью, поддержкой. Нет, они стараются не говорить о том, что с ними сделало государство. Они, по большому счёту, проглотили это и простили. Но, иногда, по ночам, когда они остаются один на один с собой, нет-нет да появляется мысль - за что? И кто им вернёт потерянные десятилетия, кто соединит не- состоявшиеся семьи, судьбы? Руководитель Лесосибирской диаспоры кежмарей, Лендель Людмила Ильинична, обратилась к Городской Администрации и в различные организации Лесосибирска за помощью в поездке на родину. Проведена была огромная работа. Члены диаспоры, узнав, что поездка, возможно, состоится, сообщили об этом родственникам. Кто-то не захотел ни думать, ни вспоминать то, что с ним произошло, так как ещё не переболел, не простил, а кто-то ехал издалека, чтоб хоть одним глазком взглянуть на родные места. Люди приехали даже из Липецка, и месяц ждали поездки в Енисейске. Собралась группа из Красноярска, Решёт, Абакана, Лесосибирска и различных мест Енисейского района. И вот, благодаря огромной помощи и поддержке Администрации города Лесосибирска в лице Колпакова Николая Терентьевича; председателя Городского Совета, Дорофеева Виталия Ивановича; депутата Городского Совета, генерального директора Лесосибирского речного порта, Молочкова Николая Петровича; генерального директора МУПОСПЖКХ, Раменского Сергея Николаевича; генерального директора Лесосибирского МАТП, Ахмадеева Геннадия Андреевича; это стало возможным. Особую благодарность мы выражаем Молочкову Николаю Петровичу, ему удалось договориться с Краевым Енисейским пароходством о выделении в аренду для кежмарей теплохода «Заря» № 277 с прекрасной командой во главе с опытным капитаном Большаковым Алексеем Васильевичем и сменным капитаном Ци-Фу-Ланчуем Геннадием Михайловичем. Кроме этого, от Лесосибирского порта был командирован Нечесов Юрий Анатольевич, начальник АРУ, как сопровождающий, грамотный лоцман, хорошо знающий Ангару. Вот с такой сильной командой мы отправляемся на родину.
Как только пассажиры увидели родные пейзажи, то само собою, зазвучала песня, и возникало такое чувство, что сама Ангара запела, а, может, так оно и было? А души певцов, сливаясь в одну общую душу, пели и таяли. Они то натягивали каждую ноту, как струну, то отпускали её в пространство, и летела она по бескрайним просторам сибирской реки, делясь с ней самым сокровенным, и эти просторы отвечали взаимностью. Это было такое родство с природой, такое единение, которое невозможно выразить словами, его можно только чувствовать, ощущать, воспринимать всеми фибрами души. Оно едва улавливалось в пространстве, захватывало всё и вся, завораживало, опьяняло и очищало одновременно и вряд ли даже понималось самими действующими лицами. Это было где-то так высоко, так ликующе, так торжественно, прозрачно и чисто, как самое высшее озарение и, вряд ли забываемо когда-либо. Это единение чувствовалось на всём протяжении пути. Нас приветствовали команды встречных теплоходов и катеров, зная, что едут кежмари, рыбаки приветственно махали вслед, чайки что-то кричали над водой, стаи уток то и дело поднимались над островами и провожали нас до следующей стаи, словно охраняя от каких-либо неприятностей. Наш теплоход очень быстро обслуживали на Бункеровочных станциях и желали нам доброго пути.
И вот «Заря» подходит к Кежемскому району, который по площади равен таким государствам, как Бельгия, Швейцария, Нидерланды, Австрия, Эстония и другие, небольшие по территории образования. А что такое государство? Это отдельная территориальная структура и люди, имеющие свои традиции, обычаи, этнос, обряды, культуру, ментальность, духовность, имеющие свои отличительные особенности и формы правления, свойственные только данной общности людей. Всё это у кежмарей имеется: и свой говор, и своя манера песнопения и свои костюмы и необычная чистота и порядочность во взаимоотношениях между людьми и, свойственные только им, обряды. Так что, по всем данным это особая этническая группа, особая национальность. Может быть, это симбиоз культур, где от каждой культуры бралось самое лучшее, а затем укреплялось да так и осело в этом районе на века, а, может, это действительно отдельная нация, но как бы там ни было, жители Кежемского района отличаются во многом от жителей соседних районов. Возможно, этому способствовала и окружающая природа. Она в этих местах настолько великолепна, так совершенна, так гармонична, что, находясь среди неё, человек становится чище и совершеннее, и это очищение происходит очень легко и естественно, как вдох и выдох. Здесь столько источников, которые по количеству минеральных солей и целебным свойствам нисколько не хуже, чем на Кавказе. Ангарская сосна всегда считалась самой лучшей. А ангарский соболь, ондатра, лиса? Меха этих животных всегда были в огромной цене. А как богата была Ангара своими рыбными запасами, да какими? А какие огромные залежи полезных ископаемых? А люди, живущие на берегах Ангары, обладающие такой же хрустальной чистотой души, как и ангарская вода, всегда бережно относились к природе и, если и брали что-то у неё, то ровно столько, сколько было нужно и ничуть не больше. Поэтому всё, что у природы бралось, оно быстро восстанавливалось. Было всё в гармонии. Но, если эта гармония нарушается, то природа мстит за это и очень сильно. Не случайно, видимо, до сих пор не построена плотина Богучанской ГЭС, да и то, что сделано, уже потихоньку даёт трещины и если, всё-таки, плотина будет достроена, то последующие разрушения могут повести за собой ещё большие, и масса воды сметёт за собой всё, что находится на пути. Конечно, в том, что произошло с жителями Кежемского района, строители ГЭС не виноваты, но, если почему-то столько лет для завершения строительства ставятся препоны, то, видимо, нужно об этом подумать. Стоит ли достраивать это сооружение, этот памятник нечистоплотности и бесчестия государства по отношению к своим согражданам? Так - ли это необходимо? И возместятся ли те страдания, которым подвёрглось население целого района? Когда государство покается перед народом, который оно растоптало? История доказывает, что государство тогда может быть сильным, когда оно ценит каждого своего гражданина, каждого члена общества. А если этого не происходит, государство не отвечает за свои действия, не возмещаются затраты и потери отдельных членов общества, полученные за счёт государства и от государства, не происходит покаяния? Тогда напрашивается вывод, что эти граждане не нужны государству, или оно не желает выполнять свои функции, а значит, оно слабо! Но, такое государство рано или поздно теряет, свои функции, свою целостность, силу воздействия на своих граждан и распадается. Сам собою возникает вопрос: «Чему может воспитать государство своих сограждан таким действом?» Либо унижению, подавлению и порабощению одних и, возможно, падению, либо политике подавления, вседозволенности, властности и ещё большему падению других. И то и другое бесчеловечно, и нет уверенности в том, что это не повторится. И, дай то, Бог, чтобы люди окончательно не разуверились в своей державе и не предприняли каких-либо мер, ибо только им ведомо, что они выберут после такой пощёчины, какой жизненный путь! Вот, если бы это произошло, скажем, где-нибудь в Швейцарии, то об этом говорилось бы во всех уголках земного шара, а в районе, равном по территории этой стране - пожалуйста, и некого спросить, никто на себя ответственности не взял. Но если ты сам позволил разорить отдельную территорию, то где гарантия, что это не захочет сделать кто-то ещё? Тропа-то проложена. Последние годы нам очень хорошо показали, как гибнут наши леса, как происходит опустошение жизненного пространства, как воруются природные запасы, и все мы догадываемся, к чему всё это рано или поздно приведёт, но молчим. И, если не находится заботливый хозяин с одной стороны, он найдётся с другой, так как природа не терпит пустоты.
Люди жадно смотрят на родные пейзажи, стараясь удержать в памяти всё увиденное, все мельчайшие подробности. Они глотают родной воздух всем своим существом, вдыхают его всей грудью, упиваясь, чтобы хватило его на всю оставшуюся жизнь, так как нет у них веры в то, что удастся побывать здесь ещё когда-либо. А потому стараются запомнить каждый кустик, каждый камушек на родном берегу, каждое увиденное лицо, казавшееся родным, а, впрочем, так оно и есть. Все мы родственники на этом берегу, породнённые не только кровью, но и одной бедой: нас лишили родины, растоптали её, разорили, разбросали по разным уголкам земли, не повинясь, не покаявшись, не возместив ничего людям, скитавшимся десятилетиями, как изгои, как прокажённые, не имея возможности вернуться к родным порогам, к могилам близких. Нас лишили не только родного дома, нас раздавили, сломали психически, морально, нравственно, поправ все человеческие законы. Это был самый настоящий геноцид против своего собственного народа, обладающего не естественною, может быть, в наше время открытостью, доверчивостью, порядочностью. Возможно, ещё и эта открытость и вера в чистоту помыслов других привели к тому, что мы сейчас имеем. А государство использовало это для достижения непонятно, каких интересов. Впрочем, все мы хорошо знаем из истории, что оскверняли, приносили в жертву, несомненно, самых лучших, самых порядочных и человечных! Но, в какие бы времена это ни происходило, это всегда было больно и мучительно и разрушающе.
Такие действа ещё как-то можно объяснить и понять во время природных катаклизмов, во время всеобщего горя, во время войн или, когда мы не хотим, чтобы враг воспользовался нашими культурными ценностями, чтобы ему, врагу, негде было укрыться, нечего было поесть. Но кого же считать врагом в мирное время? А если это с тобой поступают как с самым страшным и злейшим врагом и за что? Иначе, как можно понять и объяснить то, когда тебя заставляют сжечь свой собственный дом, своё подворье своё родовое «гнездо»? А ведь ты вложил в него свою душу, ты строил его на столетья, собирая по крупицам средства, выпестовав каждое брёвнышко, каждый уголок своего «детища»! Всё делалось так, чтобы дом был ладным да пригожим, чтобы было в нём уютно и тепло и тебе, и твоим детям, и твоим внукам, да чтоб не стыдно было и гостей приветить. Всё это было попрано одним росчерком пера государственных чиновников, задумавших строить здесь гидростанцию, и никто не спросил у кежмарей, хотят они этого или нет. Их просто поставили «перед фактом» и «предложили» поискать себе жилища в других районах, городах. Это можно ещё как-то понять и объяснить, если это всё делается ради великих целей, лучших условий, а не сумрачных городов Фаты Моргана. Нет, город, конечно, построен, и очень красивый, да вот Кежмарей там хорошо, если около десяти процентов, а остальных разбросала судьба по всему миру, вычеркнула, как и не было.
Для того, чтобы уехать, ты должен был уничтожить всё, что ты сделал, избавиться от родного крова, от родного подворья, не оставив следа. Коль не хочешь уничтожать - продавай за бесценок, потому, что цену тебе никто не даст, зная, что село идёт под затопление. Если же не избавишься от своего дома, то не получишь тот мизер, тех несчастных копеек, которые государство давало взамен, и коих хватало потом от силы на два - три месяца проживания в чужом краю, где тебя никто не ждал. Нет, с автоматами, конечно, над душой никто не стоял. Но людей подводили к этому, подавляя морально, постоянно нагнетая тему затопления. Не хочешь уезжать - доживай, сколько придётся, глядя в пустые глазницы окон соседних изувеченных домов или пепелищ вместо этих домов, или кучи мусора, которые никто и никогда уже не уберёт. Прозябай остаток своих дней на кладбищенском просторе бывших сельских красот в вечном унынии и безысходности. И что было худшим вариантом, кто его знает? И люди каменели, сжигая то, что создавали с таким трудом, уничтожая свои дома, а вместе с ними уничтожая и самих себя, и можно ли придумать ещё больший цинизм по отношению к человеку? Многие не понимали, что же с ними происходило, какую злую шутку с ними сыграло государство и за что? Это было как в тумане. Осознание приходило гораздо позже, а тогда хотелось верить, что их ждёт светлое, обещанное будущее, что их ждут в других местах, с распростёртыми объятиями, дадут квартиры или дома. Но мы хорошо знаем, что беда никогда не приходит одна и что к разорённому гнезду всегда слетаются коршуны, чтобы доклевать до конца то, что осталось. Вместо обещанных благ, хорошо, если для огромной семьи выделялась комната в бараке, а то не было и этого, и очень многие вынуждены были начинать свою жизнь с нуля, терпя последующие унижения и дальше. Всем хорошо известно, как относились зачастую к тем, кто жил в бараках - как к людям второго сорта. Где уж тут съездить на родину, и на какие средства? Люди были вынуждены снова откладывать хоть какую-то часть доходов для будущего дома, квартиры, ущемляя себя и своих детей. Не ехали ещё и потому, что некуда было ехать: уничтожены родные пороги, а глядеть на это и страшно, и жутко, и неестественно для человека, непереносимо и больно. Не хотелось бередить и те раны, которые кровоточили десятилетиями, а у многих не зажили и до сих пор. Но это надо сделать, хотя бы для того, чтобы самим стать сильнее, покаяться перед родной землёй, перед родными очагами, перед собственной душой, духом предков. Нам всем нужно покаяться за то, что мы не сохранили свою малую родину, данную нам нашими праотцами, за то, что мы позволили надругаться и над ней и над собой. Мы поверили в то, во что не имели права верить, хотя лишь одному Богу известно, что бы с нами сделали ещё, если бы мы тогда не уехали! А, может быть, то, что мы делаем сейчас - это первый шаг к возвращению на круги своя? И не случайно, наверное, всё заблагоухало к нашему приезду, нам даже удалось поплескаться в Ангаре, где вода была как парное молоко и ничуть не чувствовалось прохлады, хотя август перевалил на третью декаду. Мы ощущали такой колыбельный уют и заботу, такой прилив сил, которые человек испытывает только в объятиях любящей матери. Чувствовалось лишь, что мы у себя дома, на своём месте! Даже восьмидесятилетние старушки бегали по каменному берегу, словно им только что исполнилось восемнадцать. Вот что значит родина, которая тебя любит и рада любому твоему появлению.
Во всех пунктах, где были остановки, кежмарей встречали как самых дорогих гостей, а если теплоход не мог подойти к берегу из-за травы, или отмели, то навстречу выезжали лодки или команды встречных теплоходов, катеров брали на свой борт пассажиров и доставляли их к месту назначения. Ангара - очень красивая река, но идти по ней сложно и опасно, так как на ней большое количество шивёр и только на нашем пути два мощных порога. Все мы любовались работой команды нашего теплохода и взаимовыручкой и поддержкой коллективов команд других теплоходов, попадавшихся нам на пути. Наверное, совсем не случайно, сложились такие строчки:
Капитаны очень смело
И проворно и умело
Проведут свой теплоход
По бурлящей массе вод.
И пороги и шивёры,
Пассажиров страхи – споры
Не помеха речникам
В своём деле знатокам!
Всех они нас удивили
И, бесспорно, поразили
Тактом, выдержкой, смекалкой
И «сибирскою» закалкой.
Пусть проблем сегодня много,
Но они придут, помогут.
Вывод просится таков:
Слава «Братству Речников»!
Вот мы подъезжаем к строящемуся порту Кодинск, где нас уже ждут и встречают с хлебом – солью бывшие кежмарки, сотрудницы Кодинского отдела культуры, Брюханова Галина Григорьевна и Парфирова Маргарита Васильевна. В двух автобусах мы едем к городу. Уже очень поздно, темно, к Кодинску мы добрались лишь в одиннадцатом часу. Никто из пассажиров не знает, куда идти. Но, благодаря заботе встречающих нас женщин, каждый нашёл своих близких. И Галина Григорьевна, и Маргарита Васильевна тут же, в автобусах, по своим каналам обзванивали знакомых, выясняли, кто и где живёт, и автобусы останавливались там, где необходимо. Буквально за полчаса все уже были устроены. Тем, кому некуда было пойти, была предоставлена комфортабельная гостиница. Утром мы прошлись по городу, полюбовались его красотами, и снова автобусы везут нас к реке. И вот теплоход идёт дальше, приближая нашу долгожданную встречу с родными местами. Мы все в напряжённом ожидании, кого и что же мы увидим, к чему приедем, выдержим - ли всё, что нам предстоит увидеть? Нет уже многих сёл, деревень, всё снесено. Но теплоход делает остановки там, где они были, если есть возможность подойти к берегу, чтобы пассажиры могли хотя бы прикоснуться к родной земле, подышать родным воздухом, отдаться своим воспоминаниям. Вот мы уже возле Недокуры! Как же нам здесь рады! Нас всех приглашают в село, не хотят отпускать, автобус не уезжает от пристани, но кежемцам тоже хочется быстрее добраться до родных мест. Договорились, что на обратном пути мы погостим у недокурцев. Кежма нас встречает темнотой и звёздным – звёздным небесным покрывалом, лёгкой прохладой и необычной тишиной, такой, что слышно каждый шорох где-то на краю села, каждый всплеск воды на реке. Какая же всё-таки, здесь дивная, нетронутая естественная красота пейзажа! Переночевав у знакомых и родных, люди стараются побывать на могилах своих родственников, постоять там, где были их дома, пообщаться с теми, кто ещё остался в селе. Здесь тоже нам был предоставлен автобус местной Администрацией, для того, чтобы гости могли посмотреть всё, что им хочется увидеть. Нас встречали радушно и хлебосольно, выставляя на стол всё, что есть в закромах, и долго не отпускали, так как хотелось пообщаться, узнать, кто и как живёт, поделиться своими переживаниями и просто посмотреть друг на друга. Кто его знает, придётся ли ещё когда-нибудь встретиться? Поэтому хочется запомнить каждое родное лицо! Как же не хочется уезжать, как хочется посидеть ещё на родном берегу. Но, к сожалению, нет свободного времени, нас уже ждут на теплоходе, чтобы плыть в обратный путь. Пассажиры притихли, Каждый погрузился в свои воспоминания, в свои мысли, раздумья, впечатления. Наконец, мы подъезжаем к Недокуре, где нас уже ждёт автобус на берегу. Пожалуй, это единственное село, в котором остались почти все жители, построен новый посёлок в лесу, где учтены все пожелания сельчан и люди получили значительно лучшие условия для проживания, сохранили свои обычаи и традиции. Как же всё-таки здесь умеют встречать гостей! Всё село гуляло до утра! Нас встречали огромным застольем в Доме культуры. И чувствовалось, что все мы - одна большая семья! И нет людей роднее и ближе! А сколько было слёз радости! А сколько было разговоров! А сколько было спето песен со сцены хозяевами и гостями! А какой костёр единения горел на площади, словно в старые добрые времена! А как нас всех старались разместить в своих домах на отдых, каждый предоставлял самое лучшее место для гостей! Такая встреча и такое радушие, конечно же, никогда не забудутся! Недокурцы помогли гостям и тем, что многих свозили на собственных лодках и катерах к родным селеньям, куда не смог подойти теплоход, за что мы им всем очень благодарны. Впрочем, помогали добраться до родных мест везде, где останавливались кежмари. Были и такие случаи, когда селяне брали к себе приезжих и по семь человек, а сами уходили ночевать на сеновал, а то и просто сидели где-нибудь, только бы гости отдохнули. Где ещё можно найти таких гостеприимных людей? Особую благодарность хочется выразить семье Верхотурова Виктора Васильевича из Кежмы, семье Лимерова Василия Васильевича из Недокуры и всем тем, кто нас так радушно встречал и оказывал нам посильную помощь. После такой встречи хочется верить, что всё у нас будет хорошо и придёт былое благоденствие в Кежемский район, и всем жителям там будет хорошо и уютно, и, как и раньше, светло и счастливо! И честь вам и хвала, люди, за ваши благие дела!
Статья напечатана в газетах « Заря Енисея», «Красноярский рабочий» в 2004г..