Казалось, начинается зима,
стоял апрель,
но падал снег январский…
На белом чёрной тушью расписались
испуганные веточки берёз.
Неслышно падал снег,
никем не жданный,
пушистый, белый, как последний сон
зимы-колдуньи, сказочной поры,
которая свела меня с тобою.
Свела однажды
и однажды развела…
О время, время ...
Ты изменишь все:
любимых наших сделаешь чужими,
те дни сотрёшь, забудешь имена,
и нас с годами позабыть заставишь
родную речь и грустные напевы
о тёмной ночке, где шумел камыш.
О время, время...
Ты изменишь всем:
нас примирить с врагами ты сумеешь
и меж друзьями зародишь вражду,
родных людей ты сделаешь чужими...
В обмен предложишь
всем нам Млечный путь.
О время, время…
Ты изменишь нам,
ты нам на смену вырастишь других,
беспечных и таких же молодых,
как мы когда-то, в этот мир влюблённых.
Они придут, заполнят эту жизнь,
сместят центровку мира на себя
и разместят везде своих кумиров,
задвинут нас и, слушая себя,
одних себя, наворотят ошибок.
Наворотят ошибок, как и мы,
Они – другие, в чём-то будут – мы:
в любви, в мечтах, в полётах над землёй,
но каждому свой путь предательства и скорби,
и воскресенья свет, и жизнь в веках –
всё предназначено судьбою в день рожденья.
Мы не увидим, но настанет час,
для них под тихий снег
апрельским днём
придёт пора задуматься о вечном,
о смысле жизни, о мирской печали,
увидев в небе древние гравюры
художника забытого столетья:
на белом фоне выписаны тушью
аллеи запорошенных берёз.
1977
Килинги-Нымме,
2021
Тарту