Шло письмо из России три вечности,
Строки мчались, кровавые, алые.
В нем жила глубина бесконечности,
И терзали его годы шалые.
Шло – летело над злом и над битвами,
Над пророками и над страдальцами.
Тридцать лет шло, слезами облитое,
Перемятое тонкими пальцами.
Шло – вслепую, но к цели. Упрямое
Устремлялось вперёд по велению
Той, не сломленной вечною драмою,
Той, отбросившей горечь сомнения.
Тридцать лет!.. Войны и контрибуции
Проносились, как ведьмы кудлатые,
Но горел третий год революции
На письме незабвенною датою.
Но плывут эти строки усталые
И в душе раздувают пожарища,
Чтоб забылись в тиши годы шалые
За оградою серого кладбища...
"Он простит. Он простит эти ужасы.
Охранит Он наш мир от безбожия.
Нам терпение нужно и мужество,
Чтоб спуститься с вершин до подножия.
Мы смогли б! Не сверкая талантами,
А взывая к Нему, ко Всевышнему!
Но уходишь навек с эмигрантами...
Я ж осталась. Как будто не лишняя.
Где ты нынче? Какие селения
Пред тобою от горя сутулятся?
А у нас – первый снег. На мгновение
Он укрыл петроградские улицы.
А у нас – вечный бунт вместе с бедствием.
А у нас – боль и гнев с пропагандою.
Первый снег, как душа моя, девственен...
Ты уходишь навек с эмигрантами..."
Над страной первый снег – тусклый дымчатый,
Как любовь, что молчит над погостами.
Первый снег над землей предприимчивой
И над передовыми форпостами.
Тридцать лет шло письмо из Империи,
Пережив адресанта, но пламенно
Пронеся её злобу к неверию,
Возвратив ее душу в мир каменный.
Над Парижем кружил с адской силою
Белый снег, нетипичный для климата.
Я б упал пред твоею могилою,
Где Россия слезой твоей вымыта!
Но закрыты дороги на Родину,
Существуют границы проклятые.
Сколько миль в одиночестве пройдено!
Сколько лет! Близко пятидесятые...
Седина и печаль. Бездна холода.
Белый снег над Парижем вальсирует...
И горят купола ярким золотом
В небесах, там, где ветры пульсируют.
И шумят на другой оконечности
Нашей Родины чащи таёжные...
То письмо принесли мне три вечности –
Тридцать лет, как мечта, безнадёжные...
2011