Скребли кишки мне зёрна каши,
И вот держу в руке кусок,
Под пелену бумаги павший,
В бумажный люк, что весь размок,
Что без усилий прорываю.
Фекалья близится к лицу,
Я гниль родную обоняю,
Пронзив ей воздух, и к кольцу
Из белоснежного фарфора
Пристанет охристый потёк.
Смогу ль не струсить пред позором?
Не страшен рвотный мне поток
Ведь не пригрел внутри съестного.
Всё омерзенье отключив
На миг с сознанием, я к новым
Пал ощущениям, вдавив
Конец язычный прям в какашку!..
Зернистых форм боялся зря.
Коль их вслепую дали в чашке,
Я бы, такое сотворя,
Решил, что здесь сырая глина,
А не позорное дерьмо.
Коль настоящий я мужчина,
То долг висит теперь над мной
Кусочек этого откушать,
Хоть нынче губы с язычком
В двух бурых пятнах, что послужат
От всех брезгливых, с кем знаком,
От всех, кто против извращений.
Но всё ж напрасно совершил,
Как всё ж напрасно и вторженье
Частиц, что скоро проглотил,
До опасений вызреванья,
Не чистясь, моясь и плюясь.
Враз подозрительным урчаньем
Во мне напасть отозвалась.
Хотя в кишках не возникает
Микробов, что не поедал,
Я всё ж раскрытия пугаюсь,
Лечения за тот скандал,
Психиатрических пленений.
Я ем и ложкою коснусь
Еды другим на зараженье,
Мне на дурдом — да ну и пусть,
Ведь с пылью ветер разметает
Собак продукты к нам во рты,
Безвредно сами поедают,
Но не мертвы от той еды.
Ночь на 21.04.2011