Хоть что-то полезное мне лесбиянство
В лице Виталины Напары несёт —
В том царстве изнеженности и жеманства
Давно вызревал бы запретной мой плод.
Эстет утончённый бы не отвернулся
От маленькой девочки юных годов,
И Оскар бы Уальд в Виталине проснулся,
Но только другого стал пола улов.
Пошли впрок занятья по литературе,
И вот, научила подругу давно
Разжечь и тушить в теле маленьком бурю,
Но нужен, чтоб дальше учить, всё равно
Мужчина, которого тянет губами
За то, что, целуясь, и ей передаст,
И тут же меж тучными бёдрами станет
Тереть о постель ненасытную часть,
Давя бугорком простыню своим грубым,
В чём ей подражает её протеже.
А после нам всё показать будет любо,
Как смог я нутро Виталины прожечь,
А та пусть следит за обширной спиною:
Сейчас я желаю отнюдь не её,
Один-на-один же побудет со мною,
Меня в свою малую полость вобьёт,
Что гвоздь, и, рукою на мне помещаясь,
Зальётся, где можно, моим кипятком.
Одни: Виталина нам не помешает.
И знает так много ребёнок, в каком
Угаре родители уединялись,
Что ей станет мерзко тиранов встречать,
Как будто ничто у них не совершалось,
Что жаждут, про опыт не зная, сказать,
Как в том примитивном занятьи всезнайки —
А больше ни в чём остальном, — сохранив
Загадочный вид от той жизни утайки,
Сказать, что пока хоть родитель ей жив,
Она не познает приятных запретов,
А если познает, то только от них
По маленьким порциям сведений где-то
В том возрасте, в коем весь интерес стих.
И мы извращённою станем семьёю
Для маленькой девочки, что усыплять
Не только классической книжкой — собою
Повадимся в оргиях к сну утомлять.
И будет готова она к соблазненью
Всех тех, кто не старше малютки, собой
На к целому миру внутри их прозренью,
Невежеству плоти детей не пробой.
И будем развратными я с Виталиной,
Раскрыты, судимы, караемы враз.
Тюремный ей срок будет переносимый,
Меня же линчуют в мой первый же час —
Вот несправедливость казнить за влюблённость
Страшнее, чем женщин — не дело вдвойне.
Ну а фаворитка — в родителей бойню,
В психушку, хоть как не хотелось бы ей.
Ночь на 25.04.2011