...И люди внутри просыпаются,
Потягиваются и зевают,
За утренним чаем особенно,
И пялятся сквозь меня.
Как там? От вина – винятся.
От чая – души не чают.
И маются – от всего.
И всем, что хоть сколько дорого,
И каждой кристальной фразою
Как вяжущим крепким биттером,
Как слезоточивым газом,
Как терпким южным вином
В меня вливалось волнение,
Невольное, повсеместное.
Тогда окрестили бестией,
Испытывали огнем.
И это не так уж болезненно,
Но выкидыши неизбежные –
Черной чернильною желчью,
Разлившейся несуразно,
Бумагой – бинтами аптечными,
Продольными-поперечными.
А люди внутри – они разные:
То как младенцы спящие,
То суетные и взбалмошные,
Как люди в очередях,
Прописанные пожизненно
На собственный риск и страх.
...А люди внутри просыпаются,
Буравя глазами колкими
Отверстия на висках.
И память стальными корками,
Двухлетняя, поседевшая,
Мне сообщает весело
И скалится как-то нехорошо,
Что пациент обезумевший
С моим порядковым номером
Сеансы иглоукалывания
По самому наболевшему
Уже прошел.