сюцай размышляет в лесу об аккомодирующей природе совершенства
если трупы не сбрасывать в реку, то скоро начнётся
эпидемия: здесь их весной поразительно много.
Гунню Сисы шагал по тропе, комариного носа
не просторней, но вскоре нашёл грунтовую дорогу.
было пасмурно. предположительно-северный ветер,
отыскать ускользающий юг потерявший надежду,
то раскачивал голые, с пухлыми почками, ветки,
то, коварно, стремился к сюцаю пролезть под одежду.
если долго идти вдоль заросшего тёрном оврага,
то придёшь к небольшому обрыву, за самой опушкой,
а затем, повернув у трёхглавого дуба направо,
обнаружишь поляну, где часто кукуют кукушки.
Гунню Сисы любил, приземлившись на этой поляне,
посвящать своё время раздумьям о разных предметах,
например, о причинах небесных полярных сияний
и о том, почему недобро' предвещают кометы.
удивительно в мире лишь то, чего мы не способны
ни заметить, ни даже понять: человеческий логос
не приветствует скрытых пружин, механизмов особых.
лже-концепт "совершенное тело не знает поломок"
устоялся в умах, не знакомых с теорией дао,
и любая структура считает себя совершенной, –
наподобие внутренних циклов великой мандалы.
в соответствии с этим, любой, самый мелкий, мошенник
полагает себя не причиной дисторсий, а жертвой,
и надеется, разбогатев, отойти к медиане
человеческой вечной натуры, – мужской или женской,
идеально вмещающей сумму страстей и страданий.
Гунню видел, как солнце садится за краешком леса,
неожиданно вынырнув сквозь коматозные тучи,
вспоминая о друге, который решил разболеться
и прислал ему утром письмо, – преподобном Сян Туе.
тон письма был, согласно канону, достаточно бодрым,
но тактичный сюцай разобрал, что Сян Тую не сладко.
так, бывает, заметишь крапивы ростки под забором, –
а забор не сплошной, и за ним расположены грядки...
вот тогда и подумал сюцай о мерцании судеб,
о стечении неконтролируемых обстоятельств,
регулирующих, например, поедание супа
в келье монастыря, где болеет твой друг-настоятель.
и ещё он почувствовал, что безмятежное сердце,
постигая любовь, не обязано быть безучастным.
так, строитель, сложив идеальную сферу из секций,
понимает, что полюс тождествен любой её части.
если б Гунню пришлось выбирать, самому, из животных –
совершенную форму для будущих реинкарнаций,
он бы выбрал яйцо – птиц, рептилий, – пустынных ли, водных, –
но с такой скорлупой, чтобы в ней почивать лет пятнадцать,
принимая легко – и невнятность зачаточной мысли,
и фрустрацию эмбриональной, естественной, позы,
в двух шагах от Создателя, – там, где встречаемся мы с Ним
и, вдвоём, наблюдаем за внутренней метаморфозой.