Я, как загнанный зверь, без пути и дороги
По околицам памяти вновь пробегаю.
По местам былой славы, по ристалищам чести,
Как по пьяным борделям.
И усыпаны пеплом все родные пороги.
И с деревьев вороны слетаются в стаю,
И кричат в спину гимны восторга и лести.
Гимны смятым постелям.
Я ищу в дебрях мысли путеводную тропку.
Ту ,которая сможет, обманув пьяный разум,
Привести к той единственной ,чистой и нежной,
Что поругана мною …
Не пройти буреломы, скользко, мокро и топко.
И цепляется Совесть, как больная проказой.
И надежда смеётся и бросает небрежной
Мне заветы рукою.
«Потерял, опозорил, изувечил, замучил»-
Отовсюду доносится голос знакомый.
То ли эхо судьбы, то ли гул телефонный,
То ли в сердце сквозняк.
И кругом трупы счастия свалены в кучи.
Крик застрял в горле воем, застигнутым комой.
Я хватаю свой нож грязный, «демисезонный»
И крою себя. Так
Я останусь с тобою... Так вернусь к первой встрече…
Так я смою с руки моёй память удара…
Так начнётся всё сызнова, будто бы не был
Я виной твоей боли
Так верну твои руки мне на тёмные плечи….
Так забудется дерзость хмельного угара…
Так бумага с прощаньем обратится на пепел…
… По велению доли.