Город светится огнями.
Под косыми фонарями
чешет пухлые сугробы
ветер северной породы.
Хрустко шепчется с кустами,
погоняет облаками,
звонко сыплется в пыльцу,
лес стегает по лицу.
В окнах слышится метель:
скрип паркета, скрип петель,
шорох платьев, звон бокалов,
плеск спиртного из подвалов;
хохот, крики, разговоры,
перебранки и укоры;
шёпот тайны, ласки неги,
детворы шальной забеги.
Сникли города огни,
лишь светятся фонари.
Ветер стих, луны кусок
бьётся льдышкой о висок.
Виснут ветки без движенья,
не меняя положенья.
На снегу и лунный блик
к неподвижности привык.
В окнах улиц тишина,
тьма безмолвием полна…
только редкий скрип кровати,
да храпят хмельные дяди.
Слаб уснувших тяжкий вздох,
их окутал сна покров…
только девочка во сне
плачет, лёжа на спине.
Город спит, но тьме не спится,
белым снегом тьма клубится…
только редкий скрип кровати,
да храпят всё те же дяди.