утекло из кузницы кольцо,
поскакало с горки на пригорок.
было что ни дерево - морцо,
полное плескучих златопёрок,
всех передушили - ни гу-гу -
полуволчьим-полупёсьим часом...
шкурки подхватил на острогу
незнакомец, ликом китоврасый.
свалят в груды вялые тельца,
разведут смердящие кострища...
не найдут охотники кольца -
только по весне такие ищут.
сладко спит Иванов червячок -
светоносец, неказистый с виду,
уложив под крыльчатый бочок
тройку лампирят и лампириду.
из грачиной стаи колдуны
выкликают: где душа живая? -
камушек надколотый луны
крыльями в потёмках задевая.
то не ветер с горней высоты
кулаком распахивает окна:
вороные щёлкают персты,
иссекая воздух на волокна -
с многопалой катятся руки
и звенят, надтреснуто и гулко,
ледяные злые перстеньки,
разбегаясь вскачь по закоулкам:
в мёртвой отражаются воде
пламена прелестныя денницы...
мир и Рим выспрашивают: где
беглое, весеннее таится?
...на полу и стульях без затей,
в аристократической манере,
наилучших солнечных шерстей
разлеглись мурлычущие звери.
ни крупинки снега в доме нет -
свежего ещё не намололи.
что-то закатилось в дом чуть свет
и спросило: девица, тепло ли?