Это было.
Полуявь, а может, полудрёма,
Полусон, а может, полутранс.
Дома я. И всё же я вне дома.
Вижу я десятки разных глаз.
Вижу я расплывчатые лица,
Вперемешку сумерки и свет.
Рыжей тенью носится лисица,
Жирный карлик скалится мне вслед.
Я бреду не по своей дороге,
И одежды не мои на мне...
Не своим путём - тропою многих
Я шагаю в странном полусне.
Жарко. Пот. Разлапистая ёлка.
Мне б прилечь, хотя бы на часок...
...Джинсы, кепка и моя футболка.
И тропинка. И родной лесок.
Почему-то я не удивилась
Переменам этим ни на миг:
Так моя дорога мне открылась,
Словно чистой истины родник.
Я пошла среди берёзок белых,
Впереди - высокая изба.
Открывала дверь в неё я смело:
Там ждала меня моя Судьба.
А в сенях избы бадья стояла -
Ключевая, чистая вода.
Чудится, я здесь уже бывала.
Может быть, жила я здесь всегда?
От воды мне зубы заломило.
Знаю, только так её и пьют!
А потом в избу я дверь открыла
И вошла в натопленный уют.
Запах хлеба. Печка. Занавеска.
Сквознячок её заколыхал...
Я заволновалась, как невеста,
Словно мой жених меня здесь ждал.
Тихо так. А сердце замирает.
Наполняет душу тёплый свет.
Ветер занавескою играет,
И за ней я вижу силуэт.
Девушка. Обычная, простая:
Сарафан и русая коса.
Только я откуда-то их знаю -
Цвета неба добрые глаза.
Хорошо мне от улыбки светлой,
И в её любви купаюсь я.
Чудо узнавания всё крепло:
Это - ангел. Бабушка моя.
- Милая моя, ну что же,
здравствуй!-
Протянула руку мне она.
И её глаза лучились счастьем,
Потому что я - была нужна!
Ощутила я прохладу кожи
И тепло ладони молодой.
Бабушка... Совсем и непохоже...
Ангел света. И хранитель мой.
- Милая, ну что же ты? - спросила.
И улыбка излучала свет.
- Почему зовёшь меня ты милой? -
Только и могла сказать в ответ.
- Милая... Все люди в мире - мИлы,
Все достойны света и тепла.
Но от нелюбви они бескрылы.
И меня за плечи обняла.
И пропали стены вдруг и крыша,
Засинело небо надо мной.
Поднимались с ангелом всё выше,
Но без белых крыльев за спиной.
И земля под нашими ногами
Стала таять в сумрачной дали.
Облака летели вместе с нами,
А потом исчезли и они.
Я была - в квартире, на диване.
Я была - в сиянье вышины.
Я была - в клубящемся тумане,
Наблюдала всё со стороны.
Ярко-синий мир, залитый светом:
Только синева и дивный свет,
И любовь безбрежная при этом -
То, чему в миру названья нет.
И горели щёки, а запястья
Сотрясал безумный, жаркий пульс.
Задыхаясь, плакала от счастья,
Умирала от восторга - пусть!
Плакала - на мягкости дивана.
Плакала - парила в вышине.
Плакала - смотрела из тумана.
Все три "я" принадлежали мне.
Всё исчезло: дом, друзья, работа,
Мама, муж... Неважен даже сын.
Лишь любовь и свет - в мой Рай ворота!
Но дарован мне был миг один.
О, как умоляла я остаться
В этом чуде истинной любви!
Но пришлось на землю возвращаться,
Чтобы оплатить долги свои.
Мы спускались медленно обратно.
Появились снова облака.
И взмахнули два крыла внезапно
Белого как сахар голубка.
Перед нами он играл крылами,
В клюве - яркой зелени росток.
И на землю опускался с нами
Белокрылый лёгкий голубок.
В голове стучало мелкой дробью:
- Задавай вопросы, не молчи!
- Вот... Живот болит! Измучил болью...
- Ты его рукою полечи.
Наложи на боль свою ты руку,
Попроси здоровья от души.
...Наверху не слышалось ни звука.
На земле гудел поток машин...
Я, внизу, измучившись порядком,
Приложила руку к животу
И вздохнула с облегченьем сладко:
Боль ушла, как звуки в пустоту.
Наверху глотала я рыданья:
- Я не знаю, как теперь мне быть?
Как же жить?! Ответь мне на прощанье!
- Жить по правде. Господа любить.
Полутранс, а может, полудрёма,
Полусон, а может, полуявь...
Но теперь была я только дома,
Все три "я" свои в одно собрав.
Было так. Я помню все детали,
Хоть прошло уже немало лет:
Под ногами - сумрачные дали,
Наверху - любви бескрайней свет.
***********************************
А стихи пришли ко мне внезапно,
Оставалось только записать.
Почему - мне это непонятно.
Да и не хочу я понимать.