Некрополи

               
               
Гордыней  мучаясь  посмертной,
Один столичный казнокрад
В гранит надгробия вковеркал
Свой телефонный аппарат.
Начальник гол без телефона,
(Он не какой-то имярек),
Теперь он кликает Харона
Сквозь вечный шум  подземных рек.
Могильный  камень молча терпит
Свою привычную судьбу
И пятачок гранитной тверди
Покрыт испариной на лбу.
Был нрав суровый у «патрона»,
Судить его уже не нам…
Работы много у Харона
По нашим смутным временам.
В дурном кошмаре не приснится…
А здесь – затишье и уют.
Авось начальник дозвонится
Туда, где лодки подают.
Шагах в пяти колдует плотник.
Висит зима на волоске.
Слетают ангелы охотней
На скромный холмик вдалеке.
                *  *
Он не оставил даже даты,
По  позаботился о том,
Чтоб ты задумался когда-то
О вечном ,тайном и святом.
Пустых эпитетов не тратя,
Жизнь, словно груз, снимая с плеч,
В последней каменной тетради
Ведёт задумчивую речь.
Стареет камень, голос тише,
Но словно все до одного
Подсели ангелы поближе
И молча слушают Его.
А мы останемся глухими
В далёком пасмурном году…
Но чтоб узнать хотя  бы имя
Я всё равно сюда приду.
                *  *
                П.И.Чайковский               
Молва клеймит немилосердно,
Почти что век тревожа прах.
Здесь Муза школьницей усердной
Молчит с тетрадкою в руках.
Куда бежать от мародёров?
От засидевшихся невест?
Но по небесным меркам скоро
Всех примеряет тот же крест.
Проходит ветер по аллее,
Сметая листья не спеша.
И взгляд у ангела светлее
Над тем, чья мучалась душа.
                *  *
                Автор «Человека с ружьём»

В тиши кладбищенских  угодий,
Среди других могильных плит
Писатель Николай Погодин
Навеки  впаян  в  монолит.
Герой могучих озарений,
Наш век прошедший напролом,
Бессмертный плод его творений
Стоит с винтовкой за углом.
Пришла награда и расплата,
Её попробуй избежать.
И ствол пристрелян у солдата.
Молчит и ждёт, когда  нажать.
Здесь, может быть, порой ночною
Ведут беседы времена…
Его душа, как под конвоем,
Стоит и мается одна.

                *  *
Бела исподняя рубаха,
Душа до срока не видна…
Стреляли барина, монаха,
И в темных рытвинах стена.
Ночь ,как чернильница, разлита,
Скамья в предутренней росе.
Горит свеча митрополита.
Он тоже смертен, как мы все.
Когда почил священник в бозе
И долетел до слуха клич,
Один известный мафиози
Для склепа выделил кирпич.
Пока ему всё удается
И с ним его лихая рать.
Но помнит он: кирпич зачтется,
Когда приспеет умирать.
Ах, не судите – не судимы…
Ведь в темном траурном венце
Судьба всегда гуляет мимо
С улыбкой тихой на лице.