Жизнь перепутывает времена глаголов.
Я понимаю: праздник должен быть весёлым.
Я понимаю, что для памяти не время,
но так безжалостна скрипичная струна
и так волшебно у морозного окна
глядеть на снега непрестанное круженье...
Я вижу комнату, где ель под потолок,
как дань языческим обычаям друидов.
И восьмилетний мальчик с хитроватым видом.
на полку ставит на ночь башмачок.
Он ждёт ещё подарков от судьбы,
он так наивен, что ещё в надежде –
нескладный мальчик в праздничной одежде,
которым я давно когда-то был.
Я вижу зеркала таинственную гладь –
Как я боялся в детстве глубины зеркальной,
где для меня таился смысл изначальный
того, что нам придётся в жизни испытать.
Я вижу брата. Он листает толстый том,
уютно ноги подобрав в углу дивана.
Он ищет в книгах те же вечные обманы,
В которых так разочаруется потом.
Я вижу, как мужчина с голосом трубой
Снег бодро стряхивает, заходя с мороза.
Чудная смесь: любовь и скрытая угроза.
Твой младший сын хотел тянуться за тобой.
Тебе в угоду, я ломал себя и вновь
ковал, как в кузнице куёт кузнец железо.
Не мне судить, что было вредно, что полезно -
Сыновья преданность? Сыновья нелюбовь?
Я вижу: женщина сидит за фортепьяно,
и руки тонкие на клавишах легки.
Я позабыл, как произносят слово «мама» -
и неподвижны губ сухие лепестки.
Но эта музыка... она так много значит,
пусть не особого умения игра...
Мои глаза сухи, но мальчик Шерлок плачет
в своём случайно приоткрывшемся «вчера»