Белеет храм на фоне леса,
Чуть видный в облаке густом.
Оно, как липкая завеса,
Приносит блажь пустых истом.
Чуть видный в сетях паутины
Лежит надколотый налой,
И по щекам святой холстины
Сочится кровь, как тёплый гной.
Опали стены вековые,
Дрожат колонны на ветру.
Качнулся колокол впервые
Звучать не мастера игру.
Подули ветры холоднее,
Заныл по щелям грустный вой;
И слыша плач слепой метели,
Забила церковь тихий бой.
А ветер плачет всё сильнее,
Кричит и мечется навзрыд;
И в этой яростной психее
Всё громче колокол звенит.
К чему безумно надрываться?
Не уж-то ль просишь за людей?
К чему в безумии метаться,
Достигнув высший апогей?
Ничто грехи нам не замолит!
Нам бог былого не простит!
Воскреснуть нам он не позволит,
Узнав, что нами мир убит!
Утихнет ветра гул безумный,
И смолкнет снова мир седой,
И древний колокол латунный
Опять застынет, как немой.