(Сигнатура «AMOR FATI»)
***
Любовь сильнее смерти.
Блажен муж последним счастием, ибо ему – 78, и счастлива впервые невеста, ибо ей – 18.
Любовь сильнее времени.
“Любимая! Я твой помощник в делах человеческих... Но это стоит нечеловеческих усилий души! Она изорвана в клочья и трудно собрать ее остатки, чтобы сказать: ... “Я”... (говорю: - ТЫ)”.
Личное письмо. И настоящего имени автора этих строк называть не буду, он и при жизни этого не желал, а уж теперь, когда заслужил покой, да будет тихим небо над могилой Исповедника Лео. Спи спокойно, Ludi Magister, добрые люди скоро забудут место упокоения Пустынного Льва.
***
Долго не спит, тяжело дышит озеро осенью, потому и весной поздно сходит лед. Но сегодня нашел я проталину, под скалой Пушкина, там, где бьют радоновые роднички. И, перекрестившись, вошел в черную воду. Ох и сильна вода горного озера Оз!
Я думал, мне так показалось, что как только нырнул, так и грянул гром весенний, Но нет, не мерещится в мареве, вот он опять, - как дрогнула водная гладь! Налетел и закружился над озером Великих Нагов ветер Гипербореи. Он снижается, он врывается в утренний туман, он завивается змееподобно, он вращает страшною пращою вихревую спираль. И ползет лента змееподобная по руслу сухой реки, окатывает влагой небесной округлые камни.
Оживают отжившие, казалось бы, силуэты, идут люди по белой каменной дороге. И я ясно слышу волшебную флейту Музыканта Лео. И мы снова идем вместе через ущелье Инферно. Но как же нас мало, паломников в страну Севера! Было ли иначе в жизни иной, старший брат мой, Учитель немолодого уже паломника в Страну Востока? Всего троих равных, достойных тебя людей, встретил я за минувшие полвека на этой дороге. Увижу ли еще подобных? Честь сия велика и многотрудна. Но закон Божий велик и справедлив даже для безбожников: подобное к подобному. Стало быть – имею и я право благодарить Фатум за неслучайную случайность судьбой предопределенных встреч.
Можно всю жизнь писать сигнатуру, расшифровывать эту короткую формулу - Amor Fati, Любовь – Судьба.
Три русских дворянина, три рыцаря чести, три разных дороги. Вы не знали друг друга, встретились только в моей судьбе.
Однажды, на несколько часов в ночном поезде, он вошел в вагон. Доктор Фамулус, Утешитель Сердец. Он легко заговорил со мной и словом рассек отчаянное молчание, и принял мою исповедь, и, уходя в предрассветную мглу на исчезнувшем полустанке, что-то мне сказал, не очень существенное. Не обо мне. Не о моей неодолимой боли. Не о твоем недостижимом Боге. Или это все-таки твой Бог держит раскрытым распятием руки канатоходца, идущего по струне над пропастью? Я не слышу его ответа. Но самого вопроса бывает достаточно, хотя бы для того, чтоб дальше жить.
И я дальше живу.
Видимо, когда стал достаточно жив, пришел второй Учитель. Далеко не утешитель, земной рудознавец и шлифовальщик неслучайных находок. Владимир, истинно Владеющий Миром. Он умел бить не только неподатливый камень. Он и прошел рядом последующие полжизни моей, да нет – более того - дважды полжизни, ведь дочь его уж тридцать лет и три года моя жена и навсегда моя половина. Он очень любил танцевать, но война, простреленный танк, рваным железом зажаты ноги, спасли обе, но полет танца не вернулся. И потому, может быть, он не любил стихи, где мысли пританцовывают… И мне говаривал – «если можешь не писать – не пиши». Но сам писал потайные дневники. И сжег их, но многое я помню, строки были не рифмованы, и всё-таки скреплены внутренним ритмом.
Стихи любил третий мой учитель, - тоже танцор и музыкант. Лео, - он открыл лично мне всего лишь полстранички личного дневника. О, это был бы слишком сильный удар, вся последняя страница его 90-летней жизни! А прочесть все 90 страниц – это всё равно, что с голыми руками опять выйти усмирять волкодава, каковым был по определению наш двадцатый век. Нет, мы лучше с вами переберем вместе коротенькие четки из 12 посеребренных жемчужин, и, читая отблески на их самых светлых гранях, будем ловить неуловимые отражения.
***
Они прожили вместе 12 лет. Он умирал 12 дней.
Один день на смертном одре за один год любви – ставка 1 к 365! – лот взят, сэр Ланселот! Преклоните колена, рыцари Круглого Стола. Он блестяще провел и этот турнир, славный рыцарь Неодоленский.
Он словно станцевал на поле битвы, словно сыграл на волшебной флейте свою последнюю прекрасную Игру в Бисер, лукавый игрок, скрывший имя под щитом с девизом AMOR FATI. Ироническая скромность – вместо герба на щите – серебряный обол, древняя римская монета. Да, мы можем себе позволить некоторую вольность, ведь это не более, нежели игра, а в игре этой ваш покорный слуга - Ludi Magister, великий Магистр Игры, и уже давно, ибо обучался основам создания мандал из бисера еще в эпоху Цезарей!
…не надо выдумывать фуэте для флейты, негоже лилиям прясть, нельзя князьям танцевать на сцене, невозможно воздать надменным нищим – не скажешь ли больше, Молчащий?
Зелен виноград в садах великого Соломона, но отчего же вино мое – красное, как кровь? Что за чудо? Ах, душа моя, чудесная моя птица, что таится в рукаве у Принцессы-Лебедь! Да, жизнь – Театр, Сутратма – Актер, пиеса – Бытие.
А и Б. Это очень просто. Атман, Абсолют – все это первооснова, а Брама – это уже день Бога. День восьмой, или второй шаг на вечном пути уплотнения мятежного огня. Все это очень просто, как воду в вино обратить. Если есть время, солнце и виноградник, и идет по нему Суламифь, юная песнь жизни твоей.
Почему ты плачешь, Суламифь? Моя ласточка, тебе приснился дурной сон? А когда проснулась – ты увидела в зеркале усталую тридцатилетнюю женщину возле умирающего старца? Да, я тоже помню это безжалостное время, когда тебе вдруг уже не 18. А еще – «устала скрипка, хоть кого состарят боль и страх», да? Ничего, потом время станет добрее. Неотвратимо добрее.
“Бесконечно милый мне, близкий и любимый человек! Вот и открылось тебе все, что не вмещалось в мечты легкие - горечь. Но ты держись. Ты становишься взрослой, и душа твоя прекрасна - верю в тебя. В твой рост, чистоту и силу. Не горюй, что пришла на исходе лета... Бог создал нас с тобой счастливыми, а потом - отнял счастье и прогнал от себя. Нелогично? Наверное, отняв счастье, он пробудил в нас сострадание к тому, кто в горе...
И он признался в ошибке и заплакал. Заплакал человеческими слезами, потому что не создавал никаких, когда делал нас счастливыми!
Слезы упали в море и стали янтарем. В холодном море они - единственные теплые камни - наши человеческие слезы.
А мы продолжаем идти - мужчина и женщина - рядом. Вместе. И прощаем ошибки Создателя...”.
«Ошибки Создателя» - простите, Магистр, да кто же это у вас в роду боролся с Богом? Ну и семейка… И воистину семя Моисеево досталось в новом свете не всем, не торгашам и спекулянтам, а лишь певцам и дуэлянтам. Мальчишество! Когда же это было в прошлый раз?
Одно точно помню, - не сияла неопалимая купина, и мы не боролись с Тобой, спаси меня Господь от такой ереси.
И я зажег на берегу костер и смотрел в огонь. Ветер загудел еще радостнее и музыка начала исходить оттуда, где черные клавиши хвороста соприкасались с желтыми пальцами огня. И в высоком гудящем пламени я, словно со стороны, снова увидел нас. Мы просто стояли и ждали знак. Одно точно помню…