Я не желал судьбы людской.
Что трепетно сжигает сердце.
Мой замок жил ночной порой,
Не позволяя сердцу рдеться.
Их были тысячи, нежных пав,
И я, так искренье кровавым.
Подчас бледнеющее - усталым.
Не резал слух их томный глаз.
Но вот тот взор графини той,
Что поселил в груди истому.
Взял и похитил мой покой,
К её я хаживал порогу.
Неслись блаженно месяца,
Её, клыкастость восхищала.
Цепные псы её отца,
Натравлены, чтоб избежать скандала.
В осенью ночь под лунный свет
Меня схватили, истязали.
И в отражениях зеркал
Меня не видно было. Знали.
Кто я такой и чем живу.
И то, что я её люблю.
И в медальоне вас храню.
Их занимало лишь едва ли.
И в тронном зале при свечах,
Меня к кресту как в Иудее.
Графиня видела впотьмах.
Как раны запеклись на теле.
И чувства нежные мои,
Её ладони позабыли.
Когда с размаху, чёрт возьми,
Мне в грудь осину резво вбили.
Я понял всё в её глазах.
Всю боль. Осколки сожаленья.
И этот взор горя в огнях,
Несу, чтоб пело вдохновенье.