Сидел дедуля на крылечке.
Дом крепок был. Не кривовер.
Летали ласточки у речки.
А на дворе играл пострел –
катал горошины в лукошке
да в небо голосил. Кому?
А на дровах лежали кошки
и улыбались пацану.
.
Калина древняя светилась,
Звала к сакральному мосту.
.
За ним, вдали, густилась сила -
мир погубить да красоту.
.
Ни звука. Дневный ветер тихий
до деда горечь доносил.
«Ништо. Преодолеем лихо.
У нас на это хватит сил», –
так думал он, ладонью жёсткой
полынь лаская у ноги. –
«Ведь наши родные погосты –
не сатанинские круги,
что кружат души, как попало,
коль тяги нет к земле своей».
.
А Солнце плыло и пылало.
Лей, Солнце, пламя! Не жалей!
.
«Гляди, как птицы разыгрались…
да дружно вздрогнули леса…
Ну, для кого вся эта завязь,
коль не поддержат небеса?».
.
Купалось облако у брода,
тянуло ряскою речной,
и стрекозиным хороводом
пронизан был полдневный зной.
.
И с пасеки тянуло мёдом.
Был этот мёд и чист, и свят.
И год тот был последним годом,
откуда нет пути назад,
но лишь – вперёд… наверх? иль в яму?
Смотрел старик – как счастье пас.
Когда смотреть умеешь прямо,
слеза не сдвинется из глаз.
21.11.11 г.
Нижний Новгород, Нагулино.