Вызов к прокурору области Потудинскому оказался неожиданным – я был следователем прокуратуры города Южно-Сахалинска, руководил мною горпрокурор, а потому, минуя его, меня могли вызвать к областному прокурору лишь в связи с чем-то экстраординарным... Зайдя в его кабинет, я поздоровался. Он пригласил садиться.
Потудинский был «хозяином» прокуратуры... Его предшественник Геннадий Иванович Иванцов, как и я - выпускник МГУ, отличался исключительным тактом, умом, памятью, умением организовать работу без крика, говорил со всеми – как истинный интеллигент – тихим голосом и только на «вы»; хозяйственным вопросам – выбить что-то, оборудовать - внимания уделял мало... А Потудинский был другим. Он окончил, как и большинство сахалинских коллег, Всесоюзный юридический заочный институт (ВЮЗИ), который сейчас превратился в Московскую государственную юридическую академию (МГЮА,)говорил громко, властно, на публику, со всеми общался на «ты», не терпел никаких возражений, а главное – тут же произвел в здании прокуратуры генеральный ремонт, меблировал ее современной мебелью, создав нам великолепные условия для работы, и был горд тем...
Мы посмотрели друг на друга. Он смерил меня тяжелым взглядом и спросил.
- Ты что творишь?!
Я опешил.
- Вы о чем, Валентин Петрович?
- О прекращенных и приостановленных делах, - раздраженно ответил он.
Все встало на свои места. Вчера закончился очередной месяц, в котором я направил в суд только одно уголовное дело. Зато три дела – прекратил. Одно - за недоказанностью, два – за отсутствием события преступления. Еще одно громкое дело – по разбойному нападению и изнасилованию – приостановил. Первые три возбуждались не мною - начальниками: это и «обидело» их, наверное, накапали...
- Валентин Петрович, разрешите о каждом из дел...
Он смерил он меня тем же тяжелым взглядом.
- Говори... .
Я вздохнул.
- Первое дело – милицейское. Два нефтяника из Охи прилетели в Южно-Сахалинск, вечером пошли в ресторан в парке. Выпили. Изрядно, причем. Спустя какое-то время, решили покурить на улице, заодно справить малую нужду. Зашли за угол ресторана, где темней, и в две струи ударили по кусту сирени, а за ним как раз распивали бутылку милиционеры патрульно-постовой службы... Те, мокрые с ног до головы, выскочили, избили бедолаг и отвезли в вытрезвитель. Там - без оформления - их продержали до утра, затем выгнали...
Потудинский повел головой.
- А чего это менты в кустах стали распивать?
Я пожал плечами.
- Откуда знаю... Видно, подъехали на машине ППС к ресторану – только там спиртное можно достать поздним вечером - взяли пузырь, а надо ж где-то распить. Не в машине хотелось. Вот и зашли за угол, спрятались за огромный куст, а тут артисты эти «обрызгали слегка». Не было им видно в темных кустах ментов. Не повезло наряду...
Потудинский усмехнулся, но тут же сделал серьезное выражение лица.
– И...
Я продолжил. .
- На беду милиционеров, один из нефтяников оказался депутатом Областного Совета. Почему их и не стали оформлять в вытрезвителе, чтоб беду не накликать. А утром вытолкали, протрезвевших, чтоб не связываться. Те повозмущались и пошли в горотдел милиции жаловаться на задержание и побои. Дежурный, принявший заявление, отправил их на освидетельствование побоев. Но была суббота, экспертиза не работала, им пришлось ждать понедельника, а в к тому времени синяки были уже непонятно когда появившимися. Так эксперт и записал в заключениях «синяки двух-трехдневной давности», – вздохнул я. – Сдали они заключения в милицию и улетели на север, в Оху. Через месяц получили ответ, что факт их задержания и избиения не подтвердился. Тогда они обратились в областное управление внутренних дел. И там месяц «рассматривали» жалобы, после чего опять ответили, что факты не подтвердились – никто, мол, их не задерживал, побои непонятно какого времени и так далее. Тогда они обратились к Вам, и следственный отдел вашей областной прокуратуры возбудил дело против милиционеров! Видно сработал депутатский статус того нефтяника. Дело спустили на город, горпрокурор отписал его мне. Я расследовал...
- Ну, и... – опять грозно поторопил меня Потудинский...
- А что «и»?! Я четыре месяца пытался доказать вину милиционеров! Увы, теми все было спрятано - никаких доказательств, кроме слов потерпевших, на руках у нас нет! Ни од-но-го... Что мне – еще на месяц продлять следствие?! Я и прекратил дело «за недоказанностью преступления»...
- А зачем вообще продлял следствие по этому делу после положенных по закону двух месяцев расследования?! – презрительно посмотрел он на меня.
- То есть? – не понял я. – Я хотел доказать таки, что милицейские избили этих двоих и поместили в вытрезвитель. Верю потерпевшим. Десятки людей допросил. Чего только не делал... Увы...
- «Чего только не делал!» - передразнил меня Потудинский. – Тямы нет у тебя! Видишь, что не можешь доказать - прекращай сразу! Чего на «продление срока следствия» полез два месяца назад?! У тебя все прекращенные дела – продлены! Вместо двух месяцев четыре месяца по каждому работал! И безрезультатно! А всю статистику нашей области в Прокуратуре России в конце года испортил! Три необосновано возбужденых дела у нас теперь! Три продления сроков по ним! Ты же знаешь, нас за это лупцуют – должны укладываться в законные сроки! А теперь еще и три прекращения! Ты что творишь вообще?! Как мог «за отсутствием события преступления» похерить два дела?! Это что ж, мы тут – полудурки?! Возбуждаем дела, когда нет преступлений?!
Я посмотрел на него.
- Валентин Петрович! Не пойму что-то... Я – следователь или нет?! Я должен расследовать до конца или нет?! Что ж Вы меня за это стегаете?!
- А то, что надо было или добиться результата, или... – он отвел от меня взгляд, - или продлить это дело еще раз на два месяца!
- Зачем? – оторопел я.
- А чтоб прекратить уже в новом году... – посмотрел он на меня. – Там, глядишь, как-то и «приукрасили» б эти прекращенные дела другими – расследованными... А ты мне взял – и... – он помотал головой, - обрушил область к едрене фене в республике! И я ничего не могу сделать уже! Потому что ты – следователь - самостоятелен в принятии решений! Мы откатились по статистике в самые низы «следствия» по России... – он поправил воротник рубахи, ослабил галстук. – А что по другим делам?!
Я вздохнул...
- Второе дело возбуждено горпрокурором Гончаровым... Стройотряд из пединститута отправился на теплоходе «Софья Андровская» на Южные Курилы, на путину. Один из студентов напился, шарахался ночью по судну, приставал ко всем. Предлагал одной из девчат перебраться в висевшую на верхней палубе шлюпку, чтобы там – под брезентом – переночевать вдвоем... Она отказалась, естественно. Больше его не видели. А чуть спустя кто-то на второй палубе заметил у борта падавшего с верхней палубы в воду человека и сообщил капитану. Была дана команда «человек за бортом». Судно остановили, стали освещать море, кружить на малом ходу в районе падения. Около часа шли поиски – безрезультатно. Ночь. Шторм. Кто упал за борт и упал ли вообще?! Отложили выяснение до прихода в Южно-Курильск, а когда пришли – не досчитались этого студента. Мать в слезы и к Гончарову: «Сына убили!». Тот возбудил дело. Абсолютно обосновано...
Потудинский что-то беззвучно проговорил, шевельнув губами...
- Я месяц устанавливал всех пассажиров судна и места их проживания! А их - несколько сот! Откуда только не были! Путина же! Из Орловской области! Из Сумской! Из Москвы, Ленинграда, Воронежа! Двенадцать краев и областей! Разослал во все отдельные поручения прокуратурам, чтоб вызвали и допросили этих людей, установили, кто и что видел на судне! Пришлось – хочу того или не хочу – продлять и это дело на два месяца! Мне ж дождаться надо ответов! Месяц назад они стали поступать. Кто там торопился в чужих краях-областях?! Никто! Кому мы нужны?! У них своих уголовных дел хватает! Но три четверти моих поручений выполнили. Начал сводить все показания свидетелей в схему, и получилось, что никто не видел никаких драк на судне. Ничего преступного не было. Видели лишь падавшего за борт человека. Установил точное место падения - я всем разослал схему судна и просил указать на ней, кто где стоял и где падал человек. Получилось, падал он с верхней – пустой – палубы, как раз оттуда, где и была подвешена одна из спасательных шлюпок. Наверное, туда и полез, пьяный, да сорвался... И как я могу утверждать, что было преступление?! Прекратил за его отсутствием...
Потудинский вздохнул и с неприязнью посмотрел на меня...
- Тоже мог прекратить в следующем году! Тем более, что основания были – сам говоришь, еще не все протоколы получены из других областей!
Я опустил голову. Ох уж эта «статистика»...
- Можно дальше? – уже раздраженно бросил я, подняв голову: в конце-концов – я следователь, и мне решать, что делать с расследуемым делом, а не ему, у него нет процессуального права на это... .
- Продолжай... – произнес он тоном, который ничего хорошего уже не обещал: что б я не рассказал – вердикт был готов, непонятно лишь "какой"...
- Третье дело связано с отравлением. Возбуждено тоже следственным отделом вашей областной прокуратуры и спущено нам в город. Умер парень. Сын Героя войны. Его мать заявила, что сын отравлен аконитом (борцом). У нее дома настойка борца была: она ею опухоль какую-то свою лечила. Отравление установили паталогоанатомы, проводившие вскрытие трупа. Отравлений раньше у нас никогда не было. Пришлось поднимать литературу по ядам: перелопатил всю ее. Появились вопросы. Назначил повторную экспертизу, и уткнулся в тупик...
- Какой? – перебил меня Потудинский, откинувшись в кресле.
Я помолчал.
- Понимаете...
- Понимаю уже... понимаю... – вновь перебил он, смерив меня взглядом уставшего слушать все это.
Я закусил губу.
- Дело в том, что судмедэксперты при паталогоанатомической экспертизе трупа не довели ее до конца - увидели при спектральном анализе «полосы аконита» и потерли руки, а надо было сделать еще анализ...
- Зачем? – грозно перебил меня Потудинский: появилась надежда отменить мое прекращение уголовного дела и спасти хоть как-то «статистику».
- А «затем»! – вздохнул я. - Такие же «полосы» дают еще несколько веществ! Я же говорю – изучил литературу по ядам... Как теперь это установить?! Как исключить эти вещества?!
- Эксгумацией! – возмущенно перебил меня прокурор области.
- Бесполезно! - развел я руками. – Потому и вопроса о ней не ставил. Те вещества, которые нужно было исключить при экспертизе, быстро разлагаются - они не сохранились уже. Вот и это уголовное дело прекратил «за отсутствием события преступления». Нет у меня стопроцентных доказательств того, что оно было... Ругайте меня – не ругайте, продлял срок следствия, чтобы разобраться во всем!
Мы посидели какое-то время молча... Потудинский бросил вгляд на часы, поправил их на руке и посмотрел на меня.
- А последний шедевр?!
Развязка приближалась, и я устало продолжил, лишь бы скорей все закончить.
- Последнее дело возбуждал я. Это единственное дело, которое я сам возбудил, а не начальство мое. В доме у городского бассейна в Южно-Сахалинске, на первом этаже, одинокая женщина начала ремонт квартиры. Снесла мебель в спальную. Пока стенами и потолком занималась, все было нормально, а когда выкрасила полы – сглупила: решила окно в зале открыть на ночь, чтоб краска быстрей высохла и выветрилась. А так как спать одна боялась в квартире с открытым окном, позвала подругу. Легли, заснули. Ночью проснулись от шума. Прислушались. Вдруг дверь открылась, в проеме появился человек с фонариком и ножом в руке – тот блеснул. Подруга, она лежала с краю, взвизгнула и, отпихнув хозяйку, перелезла за нее, к стене. Вошедший пригрозил, что будут кричать – убьет! Потребовал денег. Хозяйка показал на сумочку - та лежала рядом, на вещах. Тот забрал из сумки деньги и... – я перевел дух, - скомандовал, чтобы хозяйка повернулась и молчала. Та, перепуганная, повернулась. Он ее изнасиловал, угрожая ножом. Потом встал, сказал, чтобы не выходили 10 минут, и ушел. Они, полумертвые от страха, лежали какое-то время, затем, почувствовав сквозняк, вышли из спальной и обнаружили открытой входную дверь. Преступника не было, естественно... Потерпевшая – директор одной из гостиниц города... – я назвал название гостиницы...
- Ну, и... – поторопил меня с рассказом Потудинский.
Я снова вздохнул.
- Они позвонили в милицию. Выехала оперативная группа, прихватив по пути и меня. Приехали. Осмотрели все. Куча следов. Великолепных, кстати. Все было выкрашено – и полы, и подоконник. Лучше не придумаешь для снятия отпечатков! Провели экспертизы. Результат? Тип был в трикотажных спортивных штанах синего цвета и спортивных тапочках. Это все, что смогли установить...
- А отпечатки пальцев на сумочке? – перебил меня Потудинский.
- Не было их, Валентин Петрович. Видно в перчатках работал...
- Что предприняли, чтоб раскрыть преступление?
- На осмотре места происшествия – той ночью - пустили собаку по его следам. Она довела до забора в парк и потеряла след. А раз не настигли сразу преступника, угрозыск начал его поиски оперативными мерами. Главные версии было две. Первая - маньяк. Вторая - солдат из воинской части, что дислоцируется за забором парка: там стоит какая-то радиостанция военных. Угрозыск поднял по городу всех склонных к половым преступлениям: пересадили половину, возбудив уголовные дела по другим преступлениям, но на это преступление не вышли. А с военными, как и всегда, облом – те к себе опять не пустили: объяснили, что все солдаты у них той ночью были на месте. Я стал добиваться встречи с командованием воинской части и допросов. Они «послали» нас. В военный округ в Хабаровске, мол, обращайтесь туда. Округ подключил военную прокуратуру. Та, якобы, проверила все и ответила, что солдаты, все до одного, были на месте в ночь преступления. А у меня сомнения. Где видано, чтоб преступник шел на такое дело в спортивном трико и в тапочках. В варианте солдата – логично! Там костюмов и курток нет! Уйти в самоволку в форме – опасно, вдруг патруль! А набросить на себя единственную гражданскую одежду, которая там может быть - я о спортивном трико – самое то! Вот и приостановил следствие. Угрозыск продолжает работу. Найдет преступника – возобновлю производство по делу. Угрозыску деваться некуда - «висяк» у них, разбойный, с изнасилованием. Так что работать будут в любом случае...
- А с какой стати «разбой»? – удивился Потудинский. – Ты мне еще и разбой на область нераскрытый повесил?
Я вздохнул.
- А с такой стати, Валентин Петрович! Хищение личных средств граждан с использованием оружия – это разбой по Уголовному Кодексу...
Он вылупил на меня глаза.
- А где доказательства у тебя, что там был нож? Блеснуло «что-то»... Что вы за люди?! Возбуждаете дела по такой серьезной фабуле, разбою, не имея доказательств! - Тут он был прав, но я специально возбуждал дело по статье разбоя, надеясь, что это подхлестнет милицейский угрозыск, и тот кинет все силы на поиск преступника, чтобы не иметь к концу года тяжкое нераскрытое преступление. Разбой – это разбой. И у них «статистика» - по головке за зависший разбой Москва не погладят. Но Потудинскому об этом ведь не скажешь...
- Валентин Петрович, потерпевшие в один голос заявили, что в руках напавшего был нож...
- Да мало ли что они заявили?! – возмутился тот. – Им от страху черти что могло померещиться!
Он встал и прошелся кабинетом. Встал и я. Пройдясь из конца в конец кабинета, он остановился передо мною.
- В общем, детский лепет это... Мне такой следователь не нужен! Нужны такие, которые землю носом роют, а не прекращают дела, отыскивая оправдания преступникам! Защитник нашелся тут! В адвокатуру иди! Рекомендацию дам!
Его тирада убила меня...
Это было несправедливо! За три года отработки диплома я расследовал столько дел! Не раз принавался лучшим следователем области! Пахал, как папа Карло, не видя семьи и сына! Каждую вторую-третью ночь – на убийство, на изнасилование, на что-то отчебученное несовершеннолетними, дела которых тоже вела только прокуратура! И на тебе!
На глаза навернулись слезы, и я, чтобы он не увидел их, отвернулся.
- Что нос воротишь?! Не нравится правда?! – продолжал он выволочку. – А мне не нравится, как ты работаешь! Наступательности не вижу! Наступательности! Слышишь?! Защитники мне не нужны! Ясно? Заруби себе это на носу... Свободен!
В тот день я и принял решение уйти из прокуратуры. Оно пришло мгновенно - как только он произнес эти слова. Позволить такое отношение к себе я не мог...
Спускаясь с третьего этажа на свой первый – обе прокуратуры находились в одном здании – я вспоминал, сколько сделал по прекращенным делам, чтобы добить их до конца. И что мне надо было делать?! Садить кого-попало, чтоб не портить «статистику»?!
Через час я подал прокурору города заявление об увольнении меня по истечению трехлетнего договора, срок которого заканчивался через полтора месяца. Мог это сделать и в последний день работы, но хотел показать Потудинскому, что решение принял после его несправедливой выволочки.
На следующий день, придя на работу, увидел Потудинского. Он стоял в окружении коллег у входа в здание прокуратуры: они весело переговаривались о чем-то. Поздоровавшись со всеми, я направился к себе.
За спиной раздался голос прокурора области.
- А у нас есть умники, кстати, которые фыркают в ответ на критику! Заявлениями грозятся!
Я остановился и повернулся к стоявшим.
- Вы обо мне, Валентин Петрович?!
- А о ком же еще?! – насмешливо ответил он.
- А я не угрожал заявлением. Я его подал, чтобы Вы знали о моем уходе и имели больше времени на подыскание замены. Лучшей, чем я... – последние слова были, конечно, лишними, но «Остапа понесло»...
Потудинский смерил меня ироничным взлядом.
- Не беспокойся, подыщем... А тебе напоследок скажу так: приползешь на коленях назад – не возьму! Понял?!
- Понял... – парировал я его иронию.
- Вот и хорошо... – кивнул удовлетворенно он: нужные для осмысливания мною слова были сказаны.
Мы смотрели друг на друга.
- А куда ты, молодой человек, собрался уходить?! В адвокаты? – улыбнулся он и обвел стоявших вокруг него торжествующим взглядом: те тоже заулыбались - в адвокатуру попасть тогда было не просто, туда не каждого брали, да и стоило Потудинскому позвонить в коллегию, и меня на порог «коллеги-адвокаты» не пустили б. Действительно мой поступок смотрелся как наивный. Променять такую солидную контору, как прокуратура, на не понять что...
- Нет, Валентин Петрович. В адвокаты не пойду. Меня прислали после вуза на Сахалин отработать три года, и я их отработал. Вернусь к себе, в Крым... – это было правдой, мы с женой на семейном совете уже решили об этом.
- Ааа – засмеялся натянуто он. – К солнцу, к чайкам?!
И тут я понял, что происходило... «Выволакивая» меня, нормального следователя, более того - одного из лучших следователей, области, он пытался вдолбить в мою голову «подчиняемость», настрой не только на закон, а и на «статистику», на «общее дело», на свой абсурд! Пытался «остановить меня», взбрыкнувшего! Потому что проблема грамотных кадров была огромнейшей тогда! А я, норовистый, не «обкатывался»... Потому что я жил другим - правдой... Мне стало весело.
- Да, Валентин Петрович, к солнцу, к чайкам!
Все, перестав улыбаться, замерли, ожидая его реакции.
- Ладно, - резко отвернулся от меня Потудинский. – Хватит, товарищи, лясы точить! За работу! - не гоже ему было уговаривать меня...
Мое решение уйти из прокуратуры вызвало у всех шок.
- Ты что! – выдал появившийся тут же у меня один из следователей. - Смотри, как у тебя дела идут?! Это ж верный путь в прокуроры района, а потом - в областной аппарат!
- Вы, Анатолий Тимофеевич, неосмотрительно поступаете, - поучал вслед за ним начальник отдела кадров Григорий Михайлович Выгода. – Вы у нас в резерве на выдвижение, между прочим... - Выгода был типом скользким, под стать фамилии своей, а потому я терпеть его не мог. Позже стало известным, что он много лет не поддерживал связи со старенькими своими родителями на материке, которые все и «засветили», принявшись разыскивать в области «пропавшего» сына...
- Правильно, Толя! – поддержала меня шепотом одна из старых работниц прокуратуры Нонна Аркадьевна Бегель. – Чего тебе день и ночь на убийствах торчать?! Уходи отсюда в нормальную жизнь! Будешь классным адвокатом! Ничего не делаешь – только деньги получаешь!
Советы сыпались со всех сторон...
- Тимофеич! – зашел ко мне спустя несколько дней один из следователей Сергей Пономарев. - Есть предложение...
- Какое? – оторвался от дел я.
Он сел передо мной. .
- Маринка в отделе юстиции работает. И ей поручено найти грамотного юриста на должность старшего юрисконсульта облисполкома. Это название такое - старший юрисконсульт, а по сути он главный там, потому что единственный...
Марина была его женой...
- И что? – спросил я Сергея.
- А то, что может порекомендовать тебя облисполкому. Московский университет. Старший следователь прокуратуры. Очень даже может получиться... Подумай...
Я посмотрел на него. Мне действительно хотелось бросить к чертовой матери Сахалин и уехать в Крым, но стать в 29 лет главным юрисконсультом облисполкома - в конце 70-х было немыслимым чем-то. В других областях к таким должностям «доползали» годам к 45-50 лишь...
-Думаешь, возьмут? – спросил я Сергея.
Он пожал плечами.
- Почему не попытаться?!
Спустя несколько дней я был приглашен к председателю Сахалинского облисполкома А.Шевцову. Наш разговор длился около часа и закончился его приглашением меня на работу. А спустя месяц с небольшим я уже работал в его аппарате...
Запомнилось первое заседание облисполкома, на котором я должен был присутствовать, как юрисконсульт. Меня проводили в зал заседаний: тот был заполнен руководителями областных управлений и ведомств, директорами разных организаций. Сопровождавшая меня кадровичка показала мое место - оно было в первом ряду, крайнее от прохода. Поблагодарив ее, я повернулся, готовясь сесть, и опешил... в соседнем кресле сидел Потудинский, а за ним - председатель областного суда Ширейкин и начальник отдела юстиции облисполкома Клевцов... Поздоровавшись громко с ними, я сел. Беседовавший с коллегами Потудинский обернулся и долго рассматривал меня...
- Ааа... Вон он какой - Крым! А я-то думал... Молодец, - скривился он... - Молодец...
Я стушевался - получалось, что хитрил за его спиной, подавал заявление об уходе от него, уже зная, что мне заготовлено «теплое» место...
- Кто молодец? Я?
Потудинский вздохнул.
- Нет... Председатель исполкома Шевцов. Украл кадра... – он повернулся к Ширейкину. – Во бессовестный! Растишь-растишь, а он раз - и украл... М-да... – и вдруг улыбнулся, протянул мне руку. – Ладно, привет!
- Здравствуйте! – пожал его руку я.
Протянули руки и председатель облсуда, начальник отдела юстиции.
За пять с половиной лет моей работы в облисполкоме мы почти сотню раз сидели на его заседаниях рядом с Потудинским. Давно были забыты события, приведшие к моему уходу из прокуратуры. Мы общались с ним – на равных уже, я был главным юрисконсультом всех исполкомовских органов власти в области – по самым разным вопросам. Дела шли нормально, и я не раз слышал об этом от него – прокуратура осуществляла надзор за всеми организациями области, в том числе и за облисполкомом, райгорисполкомами, так что он видел это. Больше того, мы не раз обменивались откровенными мненями по самым острым вопросам и находили схожесть позиций по ним. Помню его резкие оценки в адреса отдельных «товарищей» и событий. Он вообще был резок в суждениях и не боялся высказывать их. Нормальный, по сути, мужик. Со своим характером. Из «слесарей», как обронил один раз... Запомнилась одна его реплика во время заседания облисполкома. Утверждали план торговли области на очередной год. Увидев в нем строку алкоголя, он повернулся и толкнул меня локтем.
- Смотри сколько выпить надо! - показал пальцем в проект документа. – А мы должны потом с этим бороться! Дурдом! – он вздохнул и покачал головой. – А что делать? Кормить-то народ надо...
- В каком смысле? – удивился я.
- А в том... Жрать ведь нечего. А пролетариату нужны калории. Чтоб работал. И надо задурить голову, чтоб не сильно думал о еде...
- А при чем тут калории? – пожал плечами я, не поняв услышанного.
Он засмеялся.
- А при том! Водка – калорийный «продукт питания»! Хлобыснул ее - и жратва не нужна, луком загрыз его или краюхой хлеба занюхал... Мать-перемать твою...
Признаюсь, мне – которому было за 30 тогда – было интересно общаться с ним – 50-летним.
Однажды я все-таки не удержался и спросил.
- Валентин Петрович, а чего Вы меня шуганули тогда? Я ж все правильно делал по уголовным делам тем! А Вы – пошел вон!
Он смерил меня ироничным взглядом.
- А ты что - не понял?! Я о тебе лучшего мнения был, – и засмеялся. – Натаскивал! Но не натаскал - украли... - он скрепил сказанное смачным матом...
- Да, никто не воровал меня! – возразил я. – Если б Вы тогда не устроили выволочку, я б и сейчас работал у Вас! Только из-за нее подал заявление...
Он помолчал, потом вздохнул.
- А это... – улыбнулся. – Мужские игры такие... Думаешь - так надо... А оказывается - по-другому ходить следовало...
В один из дней начала 1985 года я был приглашен к председателю облисполкома Владимиру Анисимовичу Захарову, который давно сменил Шевцова. Он поздоровался и посмотрел на меня тяжелым взглядом.
- Вот что... Ухожу я... В Москву переводят...
- Куда? – удивился я.
Он горько вздохнул.
- Заместителем Министра сельского хозяйства России...
Я с пониманием посмотрел на него. Слухи о том, что он раздражает первого секретаря обкома партии П.Третьякова, видевшего в нем опасность для себя, ходили в аппарате давно. Захаров был много сильнее его, как организатор. Значит, шептались небезосновательно...
- В областных верхах уже знают об этом, - продолжил Захаров. – Звонят, сочувствуют... Звонил и Валентин Петрович. Потудинский. Просит отдать тебя ему...
- Потудинский? – удивился я.
- Он самый... – подтвердил Захаров. – Я дал «добро». И тебе советую. Так что, лови момент, пока я здесь! Дам согласие на перевод...
- Владимир Анисимович? – опять удивился я. – Я что-то не так делаю?
Председатель облисполкома усмехнулся.
- Да все «так». Просто тот, кто придет – а я уже знаю, кто - правовую сторону вопросов не жалует. Не сработаешься с ним, Анатолий. Уходи к Валентину. Это из уважения к тебе я. А там, глядишь, прокурором области станешь! – засмеялся он.
Мы просидели с ним около часа. Жалко было прощаться. Область теряла грамотного руководителя...
Спустя какое-то время Захаров убыл в Москву, на его место пришел бывший начальник сельхозуправления области Иван Павлович Куропатко, с которым я не раз воевал, будучи юрисконсультом облисполкома. Не любил он «законов» и не скрывал этого. Его уже давно нет, как и Иванцова, Потудинского, но так и было, что ж кривить душой-то: правдивый рассказ о них - это рассказ об их времени. Дядькой он был нормальным, но во главу угла ставил не законы, а результаты дел...
А еще спустя какое-то время я был переведен по давно согласованной Захаровым просьбе Потудинского в Прокуратуру области и стал его старшим помощником.
Во как судьба крутит людьми...
Вступая в новую должность, я – с подколкой – спросил у него.
- Валентин Петрович, а фраза «приползешь на коленях назад – не возьму» забыта?
Он улыбнулся.
- Я б и сегодня так же сказал! Помнишь, говорили же. Это наши мужские игры... Успокаивайся! Вперед! За работу!
Информация об Г.И.Иванцове и В.П.Потудинском на странице http://www.libsakh.ru/?div=ostrovazari&razd=temshow&id=125
Информация о А.В.Шевцове и В.А.Захарове на странице http://www.libsakh.ru/?div=ostrovazari&razd=temshow&id=125
ОТКЛИКИ ДРУЗЕЙ
Очень интересный рассказ!!! Сколько событий за такой короткий период, но какая наука!!! Спасибо, Анатолий!!!
Наталья Исаева Горецкая
http://www.stihi.ru/avtor/nvg48
Прочитала с огромным удовольствием! Несмотря на общепринятое мнение, всегда верила в то, что порядочные люди ещё есть! Пусть мало, но есть... С уважением и улыбкой
Светлана Соколова 4
http://www.stihi.ru/avtor/prosvetsvet
Господи... Это кажется нереалом. Неужели такие люди еще работают в органах? Не верится. такое впечатление, что там одни мздоимцы остались. Извините, если что. Но последние события в моей жизни говорят сами за себя. Поклон Вам.
Елизавета Яворская
http://www.stihi.ru/avtor/zalezt
Обалденно интересно читать. Спасибо!
Юлия Фоменкова
http://www.stihi.ru/avtor/yulenka2779